Решив написать масштабную справку о перспективах развития габонского общества, я засел за изучение научной литературы по странам Африки. Пригодилось и кое-что из того, чему учили в институте. Честно скажу, не очень многое. Все-таки из нас готовили юристов, а страноведческая специализация у моей группы была по Франции, а не по Африке. Однако, позаимствовав из нескольких прочитанных книг ученые рассуждения о компрадорской буржуазии и прочих пороках развивающихся стран, идущих по капиталистическому пути, я произвел, как мне казалось, всесторонний анализ местного общества и дал прогноз его дальнейшего развития. С точки зрения мировой революции, прогноз был, как мне помнится, неутешительным. Неразвитость общественных институтов и авторитарный режим, поддерживаемый бывшей метрополией при благополучном экономическом положении (а оно было именно таким), никаких перемен не обещали. Справка получилась длинной. Я был горд собой.
Приехав в свой первый отпуск, я узнал, что справка не понравилась. Во-первых, она была слишком длинной. Во-вторых, ее сочли слишком заумной. Со временем я понял, что документ длиной более четырех-пяти страниц старшие по званию читать не будут, а высокому начальству надо представлять документы не длиннее двух страниц. При этом писать надо просто. Сложные рассуждения только раздражают.
Помимо справочных материалов, мы должны были представлять отчеты о деловых контактах с местными чиновниками и представителями дипкорпуса. Считалось, что советские дипломаты как бы ведут дневники, где записывают, с кем встречались и о чем говорили. Может быть, на заре советской дипломатии такие дневники и вели, но уже к моему приходу в МИД этого никто не делал. Тем не менее, отчеты о контактах оформлялись в виде выписки из дневника. Этому никто не удивлялся.
На моем уровне найти собеседника, особенно среди габонцев, было более чем непросто. Габонцы вообще уклонялись от встреч и разговоров с советскими, а с младшими дипломатами других посольств и говорить было не о чем. Число же «записей бесед» тоже учитывалось при оценке работы.
Однажды я решил попробовать получить информацию о местных профсоюзах. Собственно, как и партия, профсоюз был один. Чем и как он занимается, известно не было. В открытых источниках никаких сведений о профсоюзе не публиковалось. Известно было только, кто его возглавляет и где находится его штаб-квартира. Туда я и отправился, получив разрешение посла.
Штаб-квартира профсоюза оказалась расположенной в неприглядном бетонном здании, где были еще какие-то офисы. Войдя внутрь, я обнаружил консьержа. Спросил его, с кем бы я мог поговорить о местном профсоюзе. Консьерж отвел меня в офис, где сидел средних лет габонец, встретивший меня вполне приветливо. Он оказался генеральным секретарем профсоюза! Я отдавал себе отчет в том, что это не мой уровень. Беседовать с ним нужно было хотя бы