Иногда работа, заканчивалась раньше времени, то тогда доктор, разрешала Артуру отлучиться. И раз подворачивался такой удачный момент, то его, ни коим, образом, нельзя было упускать, а тем более упускать возможность, побегать по зелёным просторам сада, среди кустов, цветов, и оставлять синяки, на худощавых задницах заключённых.
Затем, когда работа подходила к концу, а стадо заключённых, под пристальным контролем дубинок, стекалась к выходу, Артур, не, хотя, прощался с Максом. И вместе с Абрахамом уходил к себе в неуютную камеру, где всю ночь напролёт, они травили увлекательные байки, а затем, если сон с великой благодарностью снисходил на них, то сладко дремали. А после, всё по старинке, Абрахам, вновь отлучался с тем пареньком, а Артур сближался с Максом.
***
День за днём, неделя за неделей, так и пролетело три месяца, словно их и не было. Каждый день, являлся зеркальным отражением предыдущего, с мизерными изменениями, настолько мизерными, что с ног до головы, вооружённый глаз, был не в силах разглядеть их. А то время, что Абрахам, посвящал тому пареньку, увеличивалось с каждым днём, но он по–прежнему отказывался обсуждать любой вопрос, который, так или иначе, окольно или прямиком, касался, даже махонькой деталью, того паренька. Грубое нет, иногда сухое или тяжёлое мотание головой, а также молчание, стали всеми ответами, на все те вопросы, которыми Артур осыпал, вечно–задумчивого Абрахама.
И вот настал, тот неминуемый день, когда Абрахам, вновь отлучился с этим пареньком, только на сей раз, он на протяжении всего дня, ни разу, не попался на глаза Артуру, словно испарился, у кого ни спроси, никто не знал, никто не видел. А сам Абрахам, перед уходом, шепнул ему на ушко: «Не жди меня, приду поздно». Что значило это, не жди меня, а сухое, приду поздно. Как так–то, не ждать, а чего тогда делать, если ты сам навиваешь на меня тревогу, думал Артур и маячил вокруг доктора. Пока та в свою очередь, пыталась донести до него очередную мысль или попросить помочь с растениями. Однако получала она либо совсем не то, либо вовсе сухое молчание, а порой кивающую, без остановки голову.– Артур, ты меня слышишь?– спрашивала доктор и щёлкала пальчиками, перед его вдумчивыми глазками.– Да, да, я вас, прекрасно слышу…– без устали отвечал Артур на пощёлкивание.– Так… Всё с тобой ясно. Иди, погуляй, а когда, соберёшься, возвращайся ко мне.– сказала доктор и выпроводила Артура за порог теплицы, прикрыла за собой дверку и окунулась в растения. А тревожная фигура Артура, села возле порога и вдумчиво глядела туда, где колыхавшиеся листья шиповника, громоздились