Со временем костер любопытства погас, но не совсем, угольки ещё обдавали жаром и обжигали, всех, кто посмеет, к ним прикоснутся. Артур постепенно переставал осыпать его вопросами, но не окончательно, он по–прежнему кидал парочку вопросов в его сторону, в надежде, что на вопрос, последует ответ. А почему бы и нет? Однако всё оставалось на своих местах, Абрахам отказывался отвечать на вопросы и твердил, что это, для его же блага. Но какое может быть благо, когда от тебя что–то скрывают, тем более, когда, это делает твой лучший друг? Задавался этим вопросом Артур, вопросом, на который, не было ответа, вернее он был, но он постоянно отнекивался.– Ладно.– подумал однажды Артур.– Я узнаю твой секрет Абрахам, ведь тайное всегда становится ясным, как солнышко на небе.
С каждым днём, Абрахам, всё чаще и чаще удалялся с тем пареньком в гуще растений и тем чаще, Артур оставался наедине с Максом и тем больше, убеждался в ненормальности его друга, не самого близкого, ближе всех стоял Абрахам, а Макс чуть подальше, где–то на пару метров от вытянутой руки. Не то, что Абрахам, тот стоял вплотную, настолько, что своими развесистыми ушами, мог спокойно услыхать, все мысли, беззаботно, метавшиеся из стороны в сторону, в его голове.
Макс по мере близости их знакомства, становился на глазах у Артура, немного, да что уж там немного, намного, странноватым, нежели в самом начале знакомства. Он слишком обожал работу надзирателя, наверное, по этой причине, они никогда не брали его с собой пыхтеть трубку, боялись, что тот сдаст всех с потрохами. Однако Артур, не переставал с ним общаться, несмотря, на предупреждение Абрахама: «Не приближай этого парень к себе слишком близко, мне он не нравится». Артур согласился с ним, но не до конца, хотя изредка, прокручивал то предостережение. Но продолжал укреплять фундамент дружбы с Максом, накладывая, поверх того слоя, новый, пока он не окрепнет, до того самого состояния, когда можно будет по камням возводить дом. Однако дома не виднелось даже на бесконечно длинной полосе горизонта, но со временем фундамент крепчал, а с ней крепчала и дружба.
Их стремглав мчащейся, по бескрайним полям и равнинам, скалам и холмам, повозку отношений, мог притормозить Абрахам, однако его не было рядом, когда они с Максом вытворяли в саду шалости и тем самым сближались друг с другом. А предостережение Абрахама, осталось где–то там, в самом тёмном, всеми забытом уголке, его необъятной памяти. И рука об руку с Максом они бродили по зелёному саду, где по разным уголкам были разбросаны измученные тяжкой работой заключённые, они вытворяли всякую всячину, но в основном шалили.
Как–то Макс, пронёс с собой рогатку, выструганную из толстых ветвей, вечно плачущей ивы. Он стругал её два дня, затем стащил резинку, натянул и породил на свет чудище, названное рогаткой. Руки Макса были изрядно малы и неопытны, поэтому рогатка, получилось немного кривоватой, однако стреляло она довольно метко, и порой снарядом