– Вы были в приёмной семье, после того как ваша семья погибла в пожаре у себя дома…
– Сгорел наш дом, и вместе с ним частичка меня и моё будущее просто перестали существовать.
– А потом гентас… Также, как у Деррена…
– Лишь с возрастом до меня наконец-то дошла мысль, что нет в этом мире одинаковых людей или поступков. И винить весь народ по делам меньшинства – просто не имеет за собой никакого смысла. Однако Эбби своим появлением залечила во мне эти раны, закрыла собой пустоту, привязавшись, навсегда, бинтиком, на раскрытом моём и дрожащем сердце. Поэтому я с великой грустью отпускаю свою племянницу ехать учиться. Да, мы люди, мы считались долгое время рабами, игрушками в руках высшего общества. Но когда великая королева Адегит – да будет её правление долгим и справедливым – приняла нас, отдав клятву, пометив её перед всем народом вместе со священником, клятву о том, что все люди, все гентас и готтос станут равны при её правлении, что ущемлённым она будет оказывать помощь и отдавать самое необходимое – вот в тот момент из рабов мы воспарили в высшее общество, так вдохновлённые новой жизнью. Теперь в наш дом не ворвутся просто так, не понеся за собой тяжкого наказания. И точно так же будет и с Редвульфом, попомни мои слова.
– Королева так молода собой, хоть и правит уже тридцать лет…
– А ты кушай, не отвлекайся, пока я говорю. Да, она великий человек. И для великого правителя вечная молодость – лишь сливки на торте правления. Обычные готтос, чистокровные, как она, живут максимум 180 лет, так что никакой магией не закреплена её стальная выдержка и неизменность. А правит Адегит с пятнадцати лет, заметь, с тех пор дитя лишь вытянулось станом, даже ростом оставшись в образе шальной и милой девчонки.
Пока мы обсуждали, как же велико правление ныне возглавлявшей всё и вся Адегит, на кухню, потирая сонные, очень уставшие за вчера глаза, вышла Эбби. Она уже успела умыться и сменить одежды, радуя меня формой, какие носят только часовщики, умения которых нам приходилось уже изучать. Быть одним из их клана – это та ещё честь! Потому я мечтал о такой же форме, но ещё не заслужил её носить. Исполнится мне шестнадцать, и точно стану.
– Утро, Ботта, утро, тётушка.
– Утро, Эбби. – Отвечаю я, как раз доев свой завтрак. Девушка не спешит приняться за свой, но садится рядом со мной, за приветливую улыбку потрепав по и без того лохматым волосам.
– Утро, малышка. Покушай давай, а там и собирайтесь медленно, да верно. Тебе