Когда я в первый раз поехала в Москву на практику, а Москва была тогда единственным городом в СССР, где можно было купить всё, что продавалось в стране, дедушка попросил меня купить маленькую расчёску для его лохматых бровей. Я очень удивилась такой просьбе. К тому же даже не знала о существовании такого предмета. Когда я очень осторожно спросила о такой расчёске у продавщицы универмага «Москва», что на Ленинском проспекте, та, к моему изумлению, запросто дала мне маленькую расчёску длиной ~2см. Дедушка был очень доволен.
Помню ещё случай. Как-то в Тбилиси завезли венгерский ситец, с замечательным синим рисунком. Кто-то из моих милых родственниц (мама или бабушка) купили мне отрез на платье. Бабушка очень постаралась и за один день быстро сшила мне платье. Чуть приталенное, с небольшим воротничком. Это платье мне, 12—13 летней, казалось чудом красоты. Я никогда не уделяла одежде много внимания, но это платье я помню и сегодня.
В восторге, не замечая, что дедушка сидит в комнате и наблюдает за мной, я в очередной раз примерила уже готовое платье и завертелась около зеркала. Вдруг услышала тихое покашливание дедушки и его слова: «Как я тебя жалею». Я возмутилась: «Почему?!!». «Потому что» – услышала ответ, «когда я утром надевал костюм, то к обеду менял его, хотя знал, что вечером, перед тем как пойти в клуб, я его сменю. А тебе бабушка, совсем не классная портниха, сшила ситцевое платьишко и ты счастлива. Эх, если б были прежние времена, ты у меня была бы одета совсем по-другому».
Я очень любила гулять с ним по старому району Тбилиси – Сололаки. Он мог многое рассказать о каждом доме, которые располагались на улице Энгельса, начиная с Хлебной площади и по улицам Дадиани и Лермонтовской. И когда были построены, и кто строил, кто там жил и т. д. Например, проходя мимо одного дома, вдруг сказал: «Дочка хозяина этого дома сейчас в Париже работает шляпочницей». Откуда до этих «бывших», сидящих в Александровском саду и уткнувших подбородки в ладони, лежащие на трости, доходили из-за «железного занавеса» эти сведения – непонятно.
Или, проходя мимо детского сада на улице Дадиани – «сын владельцев этого дома влюбился в красивую девушку и женился на ней. Но она скоро умерла от чахотки. Свекровь её заела – невестка была из бедной семьи – бесприданница. Мы все понимали, что происходит у них в семье, но вмешаться же было невозможно! И любовь не помогла ей!»
Или, «здесь жили две сестры – умерли от голода, сидя на золоте». «У них отняли всё?» – с жалостью спросила я. «Нет, никто у них ничего не отнимал. Просто выросли они среди нянь и горничных и ничего не умели делать. И когда пришли большевики, стали умирать от голода. Их пожалел старый повар, который всю