– Здравствуй, Лёвушка, дорогой мой, единственный! Так и знала, что ты позвонишь мне. Я о тебе скучала.
– Здравствуй, Оленька! Как ты поживаешь, нежная моя, возлюбленная?
– Я – хорошо, – девушка сделала паузу, – сегодня был особенно хороший день – у меня было трое мужчин: представляешь, трое в один день!
– Это так здорово, так замечательно! Я так рад за тебя, моё счастье.
– Один в гости приходил ко мне, к другому я в гости зашла, а на счёт третьего я не удержалась и мы прямо в центральном парке имени культуры и отдыха за статуей девушки с веслом…
– Оленька, а знаешь что? – перебил девушку молодой учёный.
– Что, мой любимый?
– Завтра меня расстреляют.
Донеслись из трубки радостные вопли.
– Ты такой у меня герой! Я так люблю тебя! Так я и знала, что суженый мой Лёвушка – герой страны!
– И я тебя люблю. Очень-очень сильно.
– Нет, я тебя сильнее!
– Обещай, что ты никогда не будешь одна и никогда не будешь себя сдерживать по этой части.
– Обещаю.
– Пообещай мне, пожалуйста, чтобы всегда у тебя были разные хорошие мужчины и чтоб не меньше, чем сегодня.
– Не меньше, чем сегодня! – послушно повторила девушка.
– Люблю тебя!
– И я тебя!
Лев Николаевич укладывался спать; ему было хорошо и покойно. Зашла мать и потрепала его по голове:
– Ты у меня красивый, хоть и немного косоглазенький, весь в отца.
– Мама, а ты помнишь, что отец завещал мне мятный леденец? Попросил меня съесть его, если я стану героем.
– Конечно помню, сынок. Он ведь у тебя сохранился?
– Да, мама. Как думаешь, настало его время?.. Можно мне уже?
– Я думаю, что да, Лёвушка.
Раздался звук закладываемого за щеку жёсткого леденца.
– Спи, мой мальчик, спи крепко…
На следующий день в наградных – и одновременно расстрельных – списках оказалось несколько сотен фамилий. Был среди них и молодой ученый Лев Николаевич. Имена всех расстрелянных в тот день дали в конце новостного блока бегущей строкой. Напрасно вглядывалась в маленькие буквы на синем экране Анна Андреевна: плохое зрение помешало ей разглядеть имя сына…
И в самом деле почти ничего нельзя поделать с обществом, сраженным недугом гражданской войны, или, – того хуже, – сраженным недугом стяжательства, – пока сильный режим не восстановит смертную казнь или даже массовые расстрелы за побеги в бескрайнюю прокрастинацию или ментальное дезертирство в гниющее диссидентство…
РАБЫ ЛЮБВИ
Разумный вывод всплывал сквозь мутную толщу вод мировой истории – вершиною всех бед является победа в гражданской войне… Украина, съедаемая внутренней войной, всё хирела; самые отчаявшиеся и несчастные жертвы гражданской