– Прозит! На здоровье! – на русском подхватил Герт, и они чокнулись бокалами.
Вино должно было, наверное, раскрепостить и успокоить Полину. Но она всё чувствовала себя напряжённо и неловко в этой обстановке.
«Какого чёрта я сюда припёрлась, – думала она, – кто я – путана, пропащая девка?! Явилась с иностранцем заводить отношения, на немецком общаться! Закончится всё постелью и наутро: прощайте, госпожа Лисовская, – «ч-ю-юс!»
Мрачное настроение цепко ухватило её и не отпускало.
«Дура ты, Полинка! – мысленно продолжала она распекать саму себя. – Никакого ума у тебя нет! Можно, конечно, себе для утешения представить, что ты пришла сюда за созданием образа к какому-нибудь спектаклю. Мол, тебе интересно понаблюдать за посетителями ресторана. За той, например, ярко накрашенной девицей, которая «клеит» пожилого небедного придурка, или вот за этой пьяненькой компанией».
Нет, она, конечно, пришла сюда не образы собирать. Ей вдруг подумалось: «А может быть, всё просто. Мне этот Герт Барсовски как мужчина не подходит. Не нравятся его влажные глаза с кроличьим блеском, его полный жадный рот, его наглость, в конце концов. Но ведь он меня, как говорится, на аркане не тащил».
Пока Полина тешила себя раздумьями, принесли заказанные блюда, и Герт как истинный гурман, со смаком принялся за них. Получив явное удовольствие от поварского искусства, он промокнул рот салфеткой и вновь занялся Полиной. Увидев, что она почему-то смотрит на него недоброжелательно, Герт стал разглядывать женщин, сидящих за соседними столиками. Одна из них – молодая, ярко накрашенная брюнетка, заметив это, поднялась из-за стола и направилась к ним.
– Прошу прощения, – томным голосом произнесла она, – у нас соль закончилась, а официанта, как назло, нет. Разрешите одолжить вашу!
Не дожидаясь ответа, она перегнулась через стол и потянулась за солонкой, коснувшись своим большим бюстом руки Герта. Он многозначительно ей улыбнулся и руку не отодвинул. Это длилось как-то очень долго, во всяком случае, так показалось Полине. Наконец дама взяла соль, призывно обвела языком пунцово-красные губы и отправилась восвояси.
– Скажи, Полина, – спросил Герт, явно радуясь своему удачному ходу мыслей, – почему русские женщины всегда одеты и накрашены так, как будто хотят себя продать?
Этот вопрос порядком разозлил девушку, но в душе она была рада, что сейчас наконец-то подвернулась возможность выплеснуть на этого болвана своё далеко нерадостное настроение.
– Потому что вам легче купить, чем завоевать! – с вызовом сказала она. – Я, наверное, тоже так накрашена и одета, мечтаю и очень надеюсь, что ты меня купишь!
– Откуда такие выводы? – искренне удивился Герт. – Я же тебе денег не предлагал.
«Он мне, оказывается, ещё и денег не предлагал, – не на шутку завелась Полина, – думал: всё бесплатненько произойдёт! По любви, а как же ещё!»
Она резко встала из-за стола, достала из сумочки портмоне, прикинув, сколько стоит ужин, оставила на столе половину