Тем временем, в своей гостиной, тётушка Таланика Ксения Павловна Малицкая, обмахиваясь китайским веером, причитала:
– Бог мой, Мишель! Тебе отказано в продолжение учёбы, какой ужас. Я немедля пишу твоему отцу, надо же что-то делать. Или нет. Я сейчас же еду к господину Козену и пускай мне, вдове боевого генерала объяснят, в чём обвиняют моего мальчика, а не присылают вот этого, – она презрительно махнула в сторону официального уведомления, лежавшего на столе. Конечно же, никуда Ксения Павловна не поехала бы, так как, несмотря на то, что была генеральшей, женщиной была не конфликтной, а множество столичных знакомых было ярким тому примером. Миша угрюмо прятал глаза и, улучив минутку, шмыгнул к себе. Настроение было препаршивым, хотелось подальше от всех спрятаться и никому не показываться на глаза.
«Да, ситуация отвратительная, – думал Таланик. – Но может быть ещё хуже. Письмо, отправленное тёткой отцу, наверняка приведёт того в бешенство. А вот пояснить, да чего уж там – повиниться, будет некому. Получится, что он здесь спрятался за тёткиной спиной. Нужно…нужно ехать, ехать самому и молить родителя о пощаде. Только так будет шанс хоть как-то спасти положение».
Провалявшись в кровати до ужина, Миша окончательно принял решение и поспешил тут же объявить о нём тётушке. На его удивление, та быстро согласилась с племянником, что лишний раз говорило о наличии у неё житейского ума.
– Всё правильно, Мишель. Избежать разговора всё равно не удастся и будет значительно лучше, если ты со своей проблемой сам придёшь к отцу. – Тётушка ласково посмотрела на него и ободряюще улыбнулась. – Какой же ты стал взрослый.
Решив не откладывать дело в долгий ящик, назначили отъезд на завтра. А поутру, расцеловав и перекрестив племянника, Ксения Павловна отправила его со своим поверенным в путь.
Все последующие дни стали для Павла настоящим испытанием. Приходя в училище, он был готов увидеть порицание и укоризну, но, к его удивлению, события происшедшего не упоминались. Всё шло своим чередом, и от этого становилось ещё тягостнее. Сейчас он чувствовал себя мелким пакостником, упоминать о котором даже не стоило. Настораживало и отсутствие Таланика, а расспрашивать о нём, Павлу было совестно. Впрочем, контакт с директором всё же состоялся. На перерыве, стоя в одиночестве у окна, несостоявшееся привидение переживало своё унижение, как, вдруг, услышало сухое покашливание у себя за плечом. Резко повернувшись, Павел оказался лицом к лицу с Козеном.
– Сударь, я не стану повторять вам слова, наверняка, сказанные уже вашим батюшкой, коего я лично глубоко уважаю. Однако, хочу вас заверить в том, что доверие наше не безгранично. И, если вы, вместо получения ценнейших знаний, намерены лицедействовать и позорить имя вашего родителя, то лучше нам расстаться прямо сейчас. – С этими словами, коротко кивнув, директор оставил его.
Прослушав положенные лекции, молодой человек обречённо