стихли. Тусклый лунный свет, проникая в окна, придавал интерьеру комнаты завуалированные размытые очертания. Внезапно, откуда-то издалека послышался тонкий тоскливый вой и, тихонько скрипнувшая дверь, отворилась. На пороге показался белый силуэт. Медленно, разведя руки в стороны, он беззвучно поплыл по проходу, поворачивая голову в одну сторону и в другую, как будто разглядывая не прошеных гостей. Несколько кроватей скрипнули – это бодрствующие ученики, вжавшись спинами в подушки, с паническим ужасом глядели на плывущую фигуру. Шурша своим саваном, привидение остановилось и медленно развернулось. Парень, чья кровать оказалась совсем рядом начал истово креститься, а заметив, что призрак поворачивает в его сторону голову, истошно закричал. Тот час, как будто ожидая этого первого живого крика, завопили со всех сторон. Павел, уже изрядно вспотевший в своей маске, растерянно затоптался на месте, судорожно соображая, что предпринять дальше. Такого развития событий никто не планировал, и выпутываться из этой ситуации, сохранив статус привидения, нужно было срочно. Таланик, как назло, развылся так, что не понятно было, от кого шуму больше. Решив, что ретироваться ему лучше через противоположную дверь, а там будь, что будет, Павел резко развернулся и застыл от увиденного. В сажени от него стоял тот самый юноша, на которого он обратил внимание днём, и, держа на вытянутых руках икону, читал какую-то молитву. Губы его быстро произносили слова, но бледное и взмокшее лицо оставалось сосредоточенным и решительным. Волнение, несомненно, выдавали его глаза, но стойкость и сила его духа были потрясающими. Парусиновая тряпица, в которую и была, по-видимому, завёрнута икона, лежала у его босых ног. На фоне звукового бедлама, царившего вокруг, маленькая, но какая-то нерушимая фигурка выглядела так внушительно, что уже призрак почувствовал себя не в своей тарелке. Не в силах больше выдерживать этот тревожный, но вместе с тем сострадательный взгляд, Павел бросился бежать обратно к входной двери. Мысли о величавом возвращении вылетели у него из головы, и только желание поскорее смыться оттуда гнало его к выходу. Двери, которые, казались, совсем близки, вдруг отворились, и на пороге появился Зернов, держа в руке подсвечник с тремя зажжёнными свечами. Сухощавая фигура его была облачена в белую ночную сорочку, а ночной колпак, вероятно впопыхах одетый им, съехал на затылок и вбок, придавая встревоженному лицу довольно комичный вид. Предварительно слыша отчаянные крики, а теперь увидев стремительно надвигающуюся белую фигуру с чёрными дырами глаз, Петруша в ужасе отшатнулся и, выронив подсвечник, упал без чувств. Павел, летя по инерции и запутавшись в складках своего наряда, споткнулся о его ноги и с ужасным грохотом растянулся рядом.
В коридоре послышался топот ног, показались огни свечей и к месту происшествия уже спешили работники из обслуги. Таланик, который оказался между приближающейся процессией и спальней, заметался по коридору, тщетно пытаясь найти хоть какую-нибудь лазейку. Со стороны улицы, тем временем, раздались свистки и хлопанье дверьми, а
