Первый день, как впрочем, во всех учебных заведениях, пролетел незаметно. Говорили больше о прошедших каникулах, о планах на текущий год и, естественно, о студентах, которым училище предоставило общежитие.
– Ваша задача, господа – помощь и поддержка новеньким студентам. Им сейчас во стократ сложнее вашего. Будьте к ним внимательны и терпеливы, ибо только время покажет, кто из выпускников принесёт больше пользу Отечеству, – директор пристально посмотрел на Таланика. – Я надеюсь, лето, проведённое у родителей в имении, несколько остудило ваш юный темперамент? – Хихиканье, зашелестевшее в классе, показало, что Мишины «заслуги» на ниве дисциплины являлись всеобщим достоянием. – Не забывайте, что у нас состоялся серьёзный разговор с вашим отцом.
Распустив учащихся по домам, Фёдор Андреевич грузной походкой направился в учительскую канцелярию, где ещё предстояло решить немало текущих вопросов. Выйдя из училища на улицу, друзья остановились, глядя на богато украшенные проезжающие экипажи.
– Слушай, Миш, может ну его. Смотри, как старик разошёлся.
– Спокойствие, мой робкий друг. Неужели мелкие, безобидные шалости прошлого могут стать помехой для такого увлекательного приключения. Как я убедился на собственном опыте, проведя чудесные летние дни в обществе коров и коз, жизнь довольно пресна и однообразна. И только в наших силах внести в неё хоть капельку развлечения. Всё, решили. На тебе свечи и, обязательно, маски. В общем, придумай что-нибудь. А я займусь розыском соответствующего тряпья. Надо, ещё раз, произвести ревизию у тётушки на чердаке. Встречаемся в полночь вон у той берёзы.
Придя домой, Павел застал семейство в полном сборе. Даже очень занятой отец, уютно расположившись в кресле, попыхивал своей неизменной трубкой. Матушка, Наталья Николаевна, отличалась способностью создавать в доме особую атмосферу ненавязчивой заботы о каждом члене своей семьи, интуитивно сглаживая острые углы и разрушающая редкие конфликтные ситуации в зародыше. Как у неё это получалось – одному Богу известно, но факт оставался фактом. Едва раздражённый после неудачной операции Николай Ильич переступал порог дома, как оказывался во власти «светлых чар» своей горячо любимой супруги. Все тревоги и волнения оставались там, за дверью, а здесь, дома, он чувствовал себя умиротворённо и комфортно. Растопленный в кабинете камин, чашка ароматного какао превращали воинствующего, агрессивного профессора в довольного, мурлыкающего кота. Николай Ильич очень любил свою жену и высоко ценил её за умение окружать своих близких непроницаемой стеной от всякого пагубного воздействия извне. Имея приличный доход со своих имений и, получая соответствующий его должности оклад, Николай Ильич был спокоен за будущее своего сына. Мальчик,