Вечер Павел провёл в кругу семьи, рассказывая о переменах, произошедших в училище.
– Что ж, я, конечно, слышал об этом нововведении, – имея в виду открытие общежития, проговорил отец. – Но, признаться честно, Фёдор Андреевич берёт на себя большую ответственность. Малознакомые молодые люди под одной крышей.… Хотя лицеисты с этим благополучно справляются. Правда поговаривают, что и те устраивают иной раз тарарам. Ну да ладно, всё со временем утрясётся. Фёдор Андреевич человек опытный, ему виднее. Да, кстати, завтра, состоится приём у Фёдора Ивановича Герцога. Наталья Николаевна, мы с вами приглашены. Нет-нет, никаких отговорок. Его супруга особенно настаивала на твоём присутствии, и наш гений психиатрии умоляет тебя не отказываться. Задерживаться не будем – обещаю.
Сославшись на подготовку к завтрашним лекциям, Павел, поцеловав матушку, встал из-за стола и поднялся к себе. Здесь был его мир, мир, которым он постепенно окружал себя все осознанные годы. Довольно большое помещение было разделено на спальню и комнату для занятий. И, если в спальне преобладал обычный интерьер дворянского сына, то вторая напоминала скорее приют мечтателя. Все стены были увешены рисунками сказочных замков, воздушных мостов и причудливых арок. Большой книжный шкаф занимал всю боковую стенку комнаты и количество новых книг, пополнившие старое собрание, говорило о разностороннем и пытливом уме юного Строганова. На полках и подоконнике стояли шеренги солдатиков разных полков с тщательно разукрашенными мундирами, батареи маленьких пушек и искусно вырезанных фигурок лошадей. У окна большим, испещренным шаром возвышался глобус, дорогой подарок, сделанный отцом в день окончания гимназии.
– Посмотри, как огромна планета, как много нового, неизведанного на ней. – Отец задумчиво медленно проворачивал огромный шар. – Когда-нибудь ты обязательно побываешь во многих местах, может быть даже там, где не ступала нога человека.
И перед глазами Павла проплывали зелёные живописные острова, красавцы корабли, невиданные восточные города, выплывающие из мерцающей дымки. Большой мир манил его своей привлекательной таинственностью и будоражил юное воображение.
Итак, предстояло заняться масками. Проще всего, конечно же, их можно было сделать из бумаги, но, подумав, что это изделие окажется ненадёжным, Павел выбрал более трудный путь. Позвав горничную Настьку, он потребовал от неё кусок белой тряпки и нитки с иглой. На немой вопрос, читающийся в её глазах, лишь досадливо махнул и выставил её за дверь. Получив, спустя короткое время, желаемое, деятельный отрок взялся за незнакомую работу. Сосредоточенно сжав губы, натужно сопя и сдувая периодически пот, собирающийся на кончике носа, он ваял своё творение. Результатом столь напряжённого труда стал кривоватый, но вполне сносный балахон с прорезями для глаз, который одевался на голову и полностью закрывал лицо. Удовлетворённо осмотрев и примерив,