Когда мы, наконец, оказались в поезде, на улице было темно. Плацкартный вагон встретил нас гулом говорящих со всех сторон пассажиров, полумраком редких светильников и воздухом, наполненным табачным дымом. Я стал проситься на верхнюю полку, но мать сказала, что оттуда можно упасть, поэтому там будет спать она. Мне же предложила сесть за столик и посмотреть на огни покидаемого нами города.
Я никогда не видел такого моря света и стал просить мать, чтобы она тоже смотрела в окно. Она смотрела, поддакивала моим удивлённым возгласам и одновременно доставала из чемодана хлеб, вареную картошку в мундирах и купленный на привокзальной площади кусочек сала.
На одной из длинных остановок мы вышли погулять на перрон. Я попросил показать паровоз, и она повела меня вдоль длинных вагонов поезда туда, где слышалось мощное шипение. Когда мы подошли поближе, передо мной предстало чёрное чудовище. Оно дышало, выпуская из себя пар, а иногда издавало очень пронзительный свист и выбрасывало в небо огромное облако чёрно-белого дыма. Его раскрашенные в красный цвет колёса и поршни походили на сомкнутые челюсти, что-то пережёвывающие внутри себя.
Огромная красная звезда, украшающая переднюю часть паровоза, вызвала у меня уважение: пятиконечные звездочки я часто видел в школе у пионеров. Их давали, слышал я, не каждому, а только тем, кто хорошо учился и помогал другим.
– А что, мама, этот паровоз хорошо учился? – спросил я.
– Почему ты так решил? – удивилась она странному вопросу.
– У него, видишь, – показал я пальцем, – красная звезда, как у пионера. Мать немного растерялась, но, подумав, ответила:
– Конечно, красную звезду просто так не дают. Вот и ты, если будешь хорошо учиться в школе, тоже получишь красную звёздочку.
– И тогда смогу ездить на таком паровозе?
– Когда вырастешь большой – сможешь.
Уже лежа в вагоне на нижней полке, я прислушивался к стуку колес и воображал, как впереди всех вагонов несётся наш чёрный паровоз с большой красной звездой на своей широкой груди. Там-та-та-там та там-та-та-там… – беспрерывно отбивали ритм колёса. Они несли меня к неизвестной и, как мне казалось, счастливой жизни в далёком Пятигорске.
Глава 2. Городская жизнь
По мере продвижения нашего поезда на юг деревья становились меньше ростом, а высокие ели совсем исчезли. Подъезжая к Пятигорску, я уже видел в окне вагона только голые низкорослые деревья да скудный кустарник на едва припорошенной снегом прошлогодней траве. Через неделю утомительного пути и за несколько дней до Нового года я и мать, наконец, ступили на перрон пятигорского вокзала.
От былой радости начавшегося путешествия у меня не осталось и следа. Только скорое наступление новогоднего праздника да предстоящая жизнь в неизвестном городе придавали мне ещё бодрость и надежду увидеть нечто более интересное, чем поездка в прокуренном и холодном