– Это, товарищ комиссар, первый номер пулемета красноармеец Грачев.
– Грачев? Откуда он взялся? Да еще в таком виде…
Новичок подошел поближе. Вид его не случайно насторожил комиссара. Как немец, светлоголовый, он был одет в немецкий серо-зеленый френч без погон, с засученными рукавами, подпоясан нашим командирским ремнем с плечевыми портупеями. Брюки на нем были тоже наши, красноармейские, а сапоги с короткими и широкими, как воронки, голенищами, за которыми торчали четыре трофейных рожка от автомата, были немецкие. При стойке «смирно» пулеметчик очень напоминал разряженного «кота в сапогах». Правда, не хватало только усов и хвоста. Но комиссару было не до сказок: Грачев своим нарядом напоминал ему реального, сегодняшнего немца-завоевателя.
– Нихт ферштеен руссиш, геноссе комиссар (не понимаю по-русски, товарищ комиссар), – сказал «немец» простуженным басом, и Додатко невольно отшатнулся от него, а пулеметчики дружно рассмеялись. Засмеялся и Волжанов, вспомнивший рассказ Жаркова о подвиге пулеметчика из маршевой роты.
– Что за шутки, комбат? – обиженно спросил комиссар, глядя то на смеющегося Волжанова, то на серьезную рожу новоявленного «немца».
– Ну, довольно, Грачев, – приказал Волжанов, подавляя в себе внутренний смех. – Пошутили и довольно! – И к комиссару: – Это, Денис Петрович, пулеметчик из маршевой роты, которая в Киев пробивалась.
– А, значит, он из воинства Жаркова? – комиссар пожал руку Грачеву и добавил: – Слышал, слышал, как ты из своего «максима» пощекотал фашистов.
Грачев довольно засмеялся и спросил:
– Как, товарищ комиссар, гожусь я во фрицы?
– Да, артист ты – хоть сейчас на сцену… Только вот сцена у нас не для спектаклей. Понимаешь? А впрочем, знаешь что? Ты только одну фразу знаешь по-немецки?
– Найн, ихь заге гут дойтш, геноссе комиссар (нет, я говорю хорошо по-немецки, товарищ комиссар) – быстро пролопотал Грачев. Пулеметчики снова рассмеялись.
– Где это ты нахватался немецких фраз? – спросил комиссар.
– Я родом из Линева. Есть такое большое село в Сталинградской области. На реке Медведице оно. А Медведица – приток Дона… В этом Линеве – сплошь немчура. Нас, русских, было всего несколько семей. Сейчас, правда, там больше эвакуированных хохлов с Украины, немцев же эвакуировали еще дальше – в Казахстан. Так вот… Рос я с немецкими пацанами, с нашими, конечно, а не с этими вот мерзавцами… – Грачев кивком взлохмаченной головы указал в сторону противника.
– Понятно, товарищ Грачев, – сказал комиссар, задумавшись, – Вот что, пулеметчик, хотел я сорвать с тебя это партизанское оперение, но подумал и решил: оставайся в нем. Может, еще придется партизанить, понимаешь?
– Есть оставаться в этом партизанском оперении!
Трах, трах, трах, трах, трах… – Чуть выше соломенных крыш,