Вирус первой любви
Кира, придавленная бытом, росшая, как придорожная сорняковая трава, поздно расцвела. Ее долго не замечали, и вдруг, когда ей исполнилось 16, заметили все и сразу. Она налилась, как яблоко, напитанное солнечным светом, и прежние разрозненные очертания приобрели законченную совершенную форму. Рыжевато-коньячные волосы заблестели, как будто кто-то невидимой рукой подпустил в них пару солнечных зайчиков. На их фоне невероятной синевой засияли глаза. Кожа сделалась чистой и гладкой, приобретя теплый персиковый оттенок.
Тогда Кира первый раз влюбилась, по-настоящему. Артем был другом ее старшего брата и часто бывал в их доме. Ей рано пришлось повзрослеть, и девчоночьи свои привязанности она считала баловством. «Вот когда вырасту…» – думала она. Первое чувство обожгло – оно не было взаимным. Не потому, что она была нехороша для Артема, а потому что он, несмотря на ее первое цветение, все равно воспринимал ее как девчонку – глупую и несмышленую. Ему нравились девушки постарше, которые уже кое-что понимали в любовных утехах и имели позади некоторый опыт общения с мужчинами. Кира страдала и всякий раз старалась показаться на глаза своему избраннику. Ее воображение неискушенной кистью рисовало подробности их встреч, где она была остроумна, весела, раскованна. Но когда Артем захаживал к ним домой, ее сердце трепетало, как щегол, пойманный в силок. При нем она не могла вымолвить ни словечка, плечи наливались каменной тяжестью, Кира смешно и неудобно приподнимала их, пряча от его нескромных глаз сформировавшиеся бугорки грудей. Обычно смешливая и ласковая, она демонстрировала Артему только свое показное равнодушие или искусственное высокомерие, за которыми пыталась наивно скрыть искреннюю, чистую, как горный ручей, любовь. От ломоты этого ясного и незамутненного чувства сводило зубы до скрежета, до дрожи в конечностях. Он, конечно, знал про ее влюбленность, не потому что она вдруг осмелела и рассказала ему об этом, нет. А потому что не заметить это мог только слепой. Это льстило его мужскому самолюбию, но возиться с девчонкой ему было неохота. А потом не дай бог что случится! Греха не оберешься! Серега морду набьет, будь здоров. Вон какой могутный чертяка…
Брат Сергей к тому времени давно был женат и работал автослесарем в мастерской. Слыл мастером золотые руки, почти так же, как отец, только в своей сфере. Он был доволен жизнью, стал со временем неплохо зарабатывать.
В своей любви к Артему Кира абсолютно не замечала никого вокруг. Она была вязкой, тягучей и очень болезненной. Кира залипла в ней, как букашка в янтаре, и чувствовала себя по-настоящему несчастной. А самое главное, ей казалось, что это навсегда: ей, замурованной в затвердевшей прозрачной, как слеза, смоле, нет оттуда выхода. Рядом не было мамы, которая могла бы разделить эту боль, что-то посоветовать и сказать: «Бедная моя девочка! Так бывает… И это ничего не значит,