– Если это не наказание то, что тогда?
– Сделка, – отозвался Николай, поджав губу, но потом, словно сообразив, что сказал не то, что нужно, попытался улыбнуться. – Это любовь. Любовь, про которую все говорят, которую все ждут.
Николай ещё на секунду затих, но словно в довесок к сказанному выше, произнёс: «Правда, она не даёт того, что даёт жизнь, полная одурения. Покой не так сладок».
На какое-то время мы оба замолчали. Я пытался понять услышанное, выстроить подобие логической схемы, зацепиться и вывернуть наизнанку непонятное, невнятное. Николай же сидел спокойно, слегка поглаживая свои руки, как это делают люди, умывая их перед обедом. Он смотрел на угол своего вечного дома, и мне показалось, что если бы он обладал сверхъестественной силой, то поджог бы его без всякого сожаления.
– А если… – начал, было, я, но Николай, положив свою руку на мою, остановил меня.
– Идёмте, нас заждались.
Мы подошли к веранде, где продолжали мирно беседовать две очаровательные особы, одна из которых предназначена мне вечностью и небом. Это и восхищало меня и пугало одновременно, особенно после разговора с Николаем.
– Не только небом, – проговорил Николай, прочитав мои мысли.
– Да, конечно, над нами властвуют две силы, – кивнул я в ответ.
– И обеим мы обязаны подчиняться.
Роза поднялась из-за стола, поблагодарила хозяйку и подошла к ступеням, протянув мне руку.
– Мы замечательно поговорили, – сказала Роза. – Нам пора.
Она бросила взгляд на мои волосы, но ничего не сказала.
Словно что-то в ней изменилось, что-то стало иным для меня вдруг, после этого разговора. Мне бы не хотелось быть тем, кто ведёт себя впечатлительно, словно растроганная дама на сеансе плаксивой мелодрамы, или наоборот, как бессердечный и холодный женоненавистник, но слова Николая заставили меня притормозить и дождаться ещё подсказок, которые непременно должны появиться и прояснить всё, дать читаемые знаки.
Её глаза, губы, простые жесты – всё притягивало, всё воспринималось острее, но в этом не было моей прихоти, вожделения, пустого влечения, здесь действовала та, другая сила сквозь которую в самую душу проникало нечто непостижимое. Здесь действительно всё было иначе. Какое странное, чуть болезненное, но почти ясное желание миновать преграды неуверенности, косности, подозрений, надменности и душевной пустоты.
«Если бы это случилось со мной ещё неделю назад, то меня бы одолела изжога от подобных мыслей», – подумал я и натянул шляпу на голову, отчего мои длинные волосы стали торчать в разные стороны, как солома у огородного чучела. Носить шляпы я не умел, а уж вкупе с длинными волосами, тем более.
Мы кивнули Николаю и его жемчужине и, больше не оборачиваясь, направились обратно.
VIII
Мы