– Нет. Мы давно уже не встречаем рассвет вместе. Я пытаюсь писать при свете луны, когда она рядом со мной сидит на тахте и вышивает, но у меня давно уже пропал этот дар. Я не написал и строчки.
– Но вы ведь можете вернуться?
– Это невозможно. Я сделал, что должен был сделать, за это получил покой, любимую и этот дом.
– И вы счастливы?
– Покой, это не совсем счастье, друг мой.
– Но… Как же тогда быть?
– Не спешить с желаниями, – он на секунду смолк и прикрыл глаза. – Эта луна светит для вас. Вы же это помните?
– Но что это значит?
– Это значит, что вам нужно вспомнить её.
– Я вспомнил её.
– Тогда я вам не завидую и завидую одновременно. У вас есть возможность всё понять правильно.
– Что это значит? – повторил я, проговаривая каждую букву.
– Может быть, вам нужно не только вспомнить, а сделать ещё что-то. Поклясться, например.
Переведя взгляд на луну, я почувствовал какую-то неловкость в области сердца, словно мне что-то мешало дышать, будто рёбра мои стали уже и ближе друг к другу и не давали сделать вдох.
– Её я вспомнил, но клятвы… Я не понимаю. Мне кажется, я сделал всё, что должен был сделать.
– Если бы было всё так, как вы сказали, вас бы здесь не было. Вас бы отпустили, – так же спокойно ответил Николай.
– Куда? – выпалил я и опять замолчал, понимая всю нелепицу вопроса. – Ну да, конечно.
– Вы слишком стремительны и пусты сейчас. Как и я, когда попал сюда. Вы уж простите, – Николай, сидевший до этого момента спокойно и прямо, развернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Он молчал, словно пытался донести до меня самую простую и откровенную вещь силой молчания и взгляда.
– Я так понимаю, что если задержусь здесь, то не смогу вернуться?
– Ах, как бы я хотел оказаться на вашем месте, друг мой, – сказал Николай, не обратив никакого внимания на мой вопрос.
Николай тяжело вздохнул, и мне почудилось, что он, сомкнув сильно веки, попытался так справиться с подступающими слезами.
– Но этот дом и этот сад вы делите с любимой. Разве это не счастье? Вы не написали ни строчки, но… о чём? Раз вы здесь, значит, вы выполнили всё, что зависело от вас.
– Вы правы, Роман, – он спокойно взял одну ягоду, положил себе в рот, а остальные выбросил. – И это раздражает, при том, что нам был обещан покой. Но его нет. Не верьте ни чему, – почему-то прошептал он и кивнул в знак подтверждения своих слов.
– Вы бессмертны и несчастны?
– Кто бы мог подумать, что отречься от своего дара надо вовремя, иначе вечный дом поглотит тебя и будет медленно уничтожать, но никогда не уничтожит до конца, потому что это будет длиться вечно.
– Я догадываюсь, кто вы, – выпалил я.
Понять, кто сидит рядом со мной, было совсем не трудно. Трудно, практически невозможно осознать правдивость происходящего.
– Это очень даже возможно.
– Но