Веч хохотнул:
– И это все? А как же боль, страх, отчаяние? Только жарко и ярко?
– Конечно, не только. Но остальные эмоции… – Я остановилась, чтобы отпить чаю и поточнее сформулировать свою мысль. – Понимаешь, Муза была очень эмоциональна, очень чувствительна. Ее постоянно швыряло от восторга к отчаянию, от вдохновения к депрессии, поэтому эти чувства были, если можно так сказать, привычными для нее. Она всегда жила на пределе эмоций. А вот жара и солнце… – Я поморщилась, вспоминая заползающее в глаза раскаленное солнце. – Наверное, в ее жизни не было до этого столько жары и солнца.
Веч недоверчиво покачал головой:
– Даже в самом начале этого задания?
– А где это начало?
По идее, задание начинается с момента рождения той личности, которую под тебя подобрали. Но раз я должна помнить этот момент, вряд ли Веч имел в виду рождение.
Он мигом откликнулся на мои размышления:
– Нет, я имею в виду не рождения Музы, а тот момент, когда началась вся котовасия с Волком и его мутагеном.
Когда было это начало? Что там было? Почему-то эта часть истории сливалась воедино и упорно не поддавалась раздельному анализу.
Веч улыбнулся и вновь открыл книгу.
«Зной летнего дня, растворяя стекла, густо вливался в маршрутное такси. Раскаленный воздух врывался в открытый люк, наполняя салон ароматом цветущих деревьев и тяжелым запахом бензина. Четверть часа назад, спасаясь от палящего солнца, я юркнул в маршрутку, надеясь проехать несколько остановок в тени и прохладе. Тщетные надежды! Казалось, только грязь, налипшая на стекла, спасала мою одежду от возгорания.
Забившись в угол, я лениво созерцал редких прохожих, поникшие от жары деревья и блики солнца на капотах машин. Остановка сменялась другой, люди ныряли в салон с напрасной надеждой, а через несколько минут с тою же надеждой поспешно покидали его. Маршрутка повернула, и солнечный диск с усмешкой заглянул в задние окна. Я поспешно отсел подальше. Мое место тут же занял высокий молодой человек с длинными жилистыми пальцами, напротив него села миниатюрная девушка, а рядом с ней парень, очень похожий на первого. Быстрый взгляд мог принять парней за близнецов.
Поправив спадавшую на глаза медно-рыжую челку, девушка достала из рюкзака маленький складной веер и легко взмахнула им. Это движение, казалось, было настолько привычно ее маленькой, с длинными блестящими ногтями, ручке, а розовый хлопковый сарафан так плотно обнимал ее стан, что она походила на барышню середины XIX века.
От наблюдений меня отвлекло резкое торможение. Спустя несколько секунд дверь открылась и в салон тяжело забрался еще одни пассажир. Поблагодарив водителя, он уселся на центральное сидение напротив прохода. Это был мужчина средних лет и среднего роста, широкоплечий и коренастый. Крупные красные руки его сжимали ручку небольшого коричневого чемоданчика. Осмотревшись, он осторожно поставил чемоданчик на пол, придерживая его ногами, и достал