Следует напомнить, что в те времена главным педагогическим средством были розги. При их непосредственном участии в учеников вкладывались знания, прилежание, благородные манеры и основа основ –
«ORDNUNG IST DAS HALBE LEBEN»
(ПОРЯДОК – ОСНОВА ЖИЗНИ)
Ah, elend Albert, elend Albert!
Он впервые столкнулся лицом к лицу с жесткой, как наждак, правдой жизни и уцелел только потому, что сполна заплатил за это. Но цена оказалась высока.
Вначале Альберт плакал и тосковал по дому, матери и отцу. Но постепенно, скорее неволей, чем волей, привык, наловчившись избегать неприятностей. Вскоре учителя стали отмечать его недюжинные способности по всем предметам, а ученики постепенно утратили интерес к его унижению за низкое происхождение.
Как он этого добился? Он быстро понял спасительную пользу мимикрии, выслушивая с нарочитым почтением замшелые сентенции застрявших в прошлых веках учителей, и высмеивая в разговорах с однокашниками манеры простых горожан и селян с презрением записного сноба-аристократа.
Возвращаясь на каникулы в родной дом, Альберт год от года становился все более замкнутым и отстраненным от своих родителей. Но если Розмари беззаветной материнской любовью удавалось растопить лед отчуждения, то Ганс к своему огорчению все более отдалялся от своего Альберта. При этом, каждый упрямо шел своей дорогой, довольствуясь посредничеством Розмари, благодаря стараниям которой отношения отца с сыном внешне казались вполне благополучными.
Когда Ганс случайно натыкался на сына, читавшего на берегу неспешного ручья Штадтбах, в тени зеленогривой ивы какой-нибудь толстенный фолиант, и интересовался его названием и автором, Альберт молча показывал ему верхнюю крышку переплета, не пускаясь в дальнейшие объяснения. По его представлениям его отец был добрым, но ограниченным человеком.
Как ошибался Альберт!
Ганс имел быстрый и наблюдательный ум, щедрое воображение и легкокрылую фантазию, и, конечно, чуткую душу художника. Он обладал счастливой способностью замечать в окружающем мире то, что для других оставалось незамеченным, а также безошибочным чувством красоты. Его пониманию гармонии могли бы позавидовать многие из записных знатоков искусства. Создавая своих кукол, он опирался на знания анатомии и характеров, химических свойств красок, истории костюма различных времен и народов, портняжного и сапожного мастерства.
Вся проблема была только в том, что свои знания Ганс не умел облечь в пышную латынь – первейший признак учености, вследствие чего считался собственным сыном невеждой и профаном.
Это не мешало Альберту иметь неограниченный родительский кредит на свое содержание в пансионе и расходы, которые неизбежны, если хочешь сохранить добрые отношения со своими приятелями.
Впрочем, Ганс и Розмари не жаловались, много ли им вдвоем было