– Но почему? Кэти, я понимаю, что ужасно себя повел. Мне жаль, мне правда стыдно. Ведь вы с Крисом – мои самые близкие друзья. Просто я и сейчас не в своей тарелке, и мне нужно хоть с кем-то поговорить. Я должен кое-что понять. Элоиз рассказывала тебе про Артура?
– Про Артура? А кто это? Я не понимаю.
– Ну да, откуда же вам знать, – язвительно хмыкнул Тед. – А вот Джулиана знает, много чего знает.
Мне стало не по себе. Мне очень не нравился его язвительный тон и то, что он пытается создать таинственность вокруг Элоиз.
Неужели я идеализировала ее? Боготворила ее – за красоту, за то, что она происходит из древнего аристократического рода? Я понимаю, почему не хочу говорить с Тедом. Потому что боюсь узнать про Элоиз больше, чем хотела бы.
Меня начало мутить, но я знала, что это связано не с пищевариением, а с тем, что присходит у меня в голове.
– Тед, сегодня я не могу. Чувствую себя отвратительно, и у меня полно дел по дому. Давай в другой день, в самое ближайшее время. Слушай, а кто такой Артур?
Тед неприятно захихикал.
– Артур? Просто он тот самый человек, который вставлял мне палки в колеса. Я и сам узнал о его существовании всего пару месяцев назад. Здравствуй, измена. Хуже не бывает.
Должно быть, он еще не протрезвел – Тед был несколько заторможен и напряжен. А еще зол и злопамятен.
Перед тем как положить трубку, я пообещала перезвонить на днях. Мне нужно было посоветоваться с Крисом.
Некоторое время спустя перезвонил Крис. Я рассказала ему, что Тед ведет себя очень странно.
– Крис, вчера он… очень напугал меня.
– Кэти, не выдумывай, пожалуйста. У Теда стресс. Не пытайся выискивать то, чего нет.
– Я ничего не выискиваю, Крис. Мне было действительно не по себе. И еще он… он приставал ко мне.
Возникла длинная пауза. Затем железным голосом, каким он говорит, когда считает, что я прилагаю недостаточно усилий, чтобы побороть свои темные мысли и чувства, сказал:
– Все, ты возвращаешься домой.
Я ощетинилась:
– Нет. И не надо мне приказывать.
– Послушай, Кэти, – со вздохом произнес Крис. – Ты серьезно болела. У тебя была такая сильная депрессия, что порой я боялся… в общем, ты понимаешь. Думал, что ты уже не выздоровеешь. Но ты выздоровела. Все пошло на лад. А теперь я застрял в Лондоне, а ты одна на грани срыва в Корнуолле. Это плохо, пойми.
– Нет у меня никакого срыва. Просто я… волнуюсь из-за Теда.
– За Теда как раз я спокоен. Кэти, я знаю симптомы. Ты все время думаешь про Элоиз, ты не можешь отпустить проблему. Я ведь все вижу. Ты опять себя накручиваешь. И начинаешь проваливаться в депрессию.
– Что ты несешь? Никуда я не проваливаюсь, – упрямилась я, хотя знала, что лукавлю. – Я просто тебе рассказала, что устроил Тед. По-твоему, я выдумываю?
– Кэти, возвращайся домой, к семье. Тебе нельзя быть одной. Я сам не могу приехать – у меня на несколько дней вперед плотный график. Садись на поезд и приезжай, или же я сяду ночью