Сейчас мне больно вспоминать те светлые дни. Со смертью Элоиз все закончилось. Эта радость, этот праздник и ощущение бесконечности жизни, которое дают дети, – все это стихло и исчезло вместе со смертью моей лучшей подруги, которой было всего сорок пять. Элоиз умерла и повернула нас лицом к реальности. Что наше упование на счастье – эфемерно. Что впереди ждет одна лишь пустота. Забвение. Мрак. Что божественная связь с нашими детьми может оборваться в одно мгновение, оставив детей растерянными, беспомощными, сиротливыми.
А что же мы, матери? Что происходит с нами, когда мы уходим в небытие? Неужели мы перестаем переживать за наших детей, присматривать за ними? Или, может быть, мы испытываем вечные страдания, видя, как дети наши растут без нас. Осознавая, что как бы ни сложилась их жизнь, теперь она будет не такой, как если бы мы оставались рядом. Не будет для них больше того счастья, ощущения защищенности, если вдруг смерть разделит нас своей жестокой рукой.
Именно такие чувства испытывает сейчас Элоиз. При этой мысли я невольно вздрогнула. Что-то сдвинулось в моем сознании. Словно я нависла над бездной, готовой поглотить меня, – как тогда, во время срыва. Нельзя допустить, чтобы это повторилось.
Звонит телефон. А я задремала. Голова как ватная. Не хочется снимать трубку – но вдруг что-то случилось, вдруг Крис попал в аварию, заболели дети или, не дай бог, кто-то из наших мальчиков подрался и угодил в полицию? У матерей всегда есть повод для беспокойства. Поэтому я поплелась на кухню к телефону.
– Мам, привет. – Это звонила Иви. – Просто хочу спросить – ты когда обратно? Я только вернулась – все было просто супер, кстати, я заскочила к папе в клинику. А ты почему до сих пор в Корнуолле? Папа говорит, ты грустишь из-за Элоиз. Приезжай домой – я тебя обниму.
Моя Иви, деточка моя.
Но как же Элоиз?
Она там одна, а дети – тут, без нее. А вдруг она еще здесь, смотрит на нас, мучается. Она хочет обратно домой, к своим девочкам. Нет, она не может расстаться с ними – тревожится за их будущее, не в состоянии никак защитить их. И хотя я чувствовала приближение депрессии, все равно инстинкты говорили, что я права. Но что это значит? Ведь если я права, значит, остается какая-то недосказанность во всем, связанном со смертью Элоиз. Словно она так и не смогла обрести покой. Джулиана тоже встревожена ее внезапной смертью. И во мне нарастает интуитивная уверенность, что произошло нечто ужасное.
А