– Мда, Заваркина, – произнесла Зуля довольно, – наворотишь ты дел!
– А то, – согласилась та.
– А что все-таки с Яичкиным твоим?
– Он не мой, – обиделась Заваркина.
– Так кто это?
– Яичкин. Помнишь региональный фестиваль новой драмы? На котором Смоленская блеснула прежде, чем уйти на покой? Когда она отхватила гран-при, он еще плевался ядом и желчью ей вслед?
– Вспомнила! – вскрикнула Зульфия. – Помню его! Мерзенький такой ботаник!
После окончания того фестиваля Анфиса и Зуля стояли в толпе прессы. Мимо чинно шествовала режиссер-победительница, обнимая свой приз и лучезарно улыбаясь. Яичкин вывалился из толпы прямо перед ней, принялся в ажитации размахивать руками и орать дурным голосом. Суть его выстраданной тирады сводилась к следующему: все решают деньги, губятся таланты, все куплено, приз Нины не заслужен ею, а по праву принадлежит ему. Гордая Смоленская молча (что для нее нехарактерно) залепила этому истерику мощную пощечину и проследовала далее под аплодисменты. За ней прошествовал ее муж Павел Проценко – местный преуспевающий бизнесмен – не скрывающий ехидной улыбки.
– Ее постановка все равно лучше была, – выдохнула Зуля облачко дыма.
Внизу загрохотал «саундчек».
– Нам надо спуститься, – сказала Заваркина. – Я тебе кое-кого покажу.
Девушки, нетвердо ступая, спустились по узкой деревянной лестнице, завешанной пейзажиками Ирландии. Весь нижний этаж паба был заполнен людьми. На крохотной сцене суетились рослые парни – гитарист, барабанщик, аккордеонист, вокалист Егор с бас-гитарой. Рядом примостилась крохотная девушка-флейтистка. Группа «Undertakers» была готова сказать свое слово. Как только Анфиса и Зульфия протиснулись к сцене, полилась тягучая и нервная мелодия.
– Я слышу твой голос, Ирландия-мать, – вывел Егор громко, четко, с сексуальной, совершенно недетской хрипотцой.
Заваркина улыбнулась.
– Это первый член моей новой команды, – проорала Заваркина Зуле в ухо. Та кивнула.
– За землю родную, за…
– За Erin Go Bragh! – грянул весь паб в один голос.
– Здорово как! – Зуля экстатически сияла. Она обожала всё, над чем витала мощная энергетика.
Заваркина исподтишка огляделась. На противоположном конце зала она увидела Анафему, которая кому-то грозила кулаком. Посмотрев в том направлении, она увидела двух смущенных девчонок и парня, то ли с виноватой, то ли с ехидной улыбкой разводившего руками, словно говоря: «Ну, не идти же нам к вам по головам!».
– И теперь над холмами звучат голоса, тех, кто жизнь свою отдал…
– За Erin Go Bragh!
Между ними была толпа. Анафеме было до них не добраться. Она могла лишь беспомощно созерцать их стол, уставленный пивом