– А бомбу ведь сделал не твой сын, – вдруг вспомнил Яичкин.
– Нет, – спокойно ответила Заваркина.
– То есть они подставили твоего сына, – победно уточнил Яичкин.
– Ага, – легко согласилась Анфиса. – И я им уже даже наказание придумала…
С этими словами она в два больших шага вернулась на танцпол к Зуле. Егор уже выводил песню про Молли – «радость и отраду для подонка и бомжа». Заваркина отняла у своего редактора стакан с сидром и отпила глоток.
– Он тебе в спину что-то проскрежетал, – сообщила Зульфия, с любопытством наблюдавшая за их разговором с режиссером.
– Злится, импотент.
– Тебе про импотенцию доподлинно известно? – засмеялась Зуля громко и заразительно.
Сама она называла этот смех словом «взоржать».
– Упаси меня «Вестонс», «Джеймсон» и «Гиннесс», вместе выпитые, – улыбнулась та.
Зуля оглянулась. Яичкина уже не было.
– Ну-ка, сассанах, у***вай домой! – завопил Егор. – Этот остров нам родной, а вам – чужой. За эти сотни лет нас за**ал ваш бред!!! Я не бритт, не англичанин и не сакс. Я – ирландец, а не чахлый п**орас! Хватайте «Юнион Джек» и ускоряйте бег! Чтобы больше нам не видеть вас вовек!
– Аминь, брат! – крикнула Заваркина что есть сил и подняла стакан. Егор улыбнулся ей.
Глава пятая. Лестница, ведущая в никуда
Раиса Петровна со странно загорелым лицом, оттенком ударявшим в желтизну, уже начала классный час.
– Отлично выглядите, – заявил Егор, распахивая дверь.
Раиса стояла у доски, а весь класс – по-сентябрьски нарядная кучка старшеклассников – сидел на своих местах и делал вид, что слушает. На самом деле ученики перешептывались и перемигивались, перебрасывались записочками и даже втихаря шныряли по классу.
– В этом полугодии я разобью вашу четверку, уж не обессудьте, – сообщила Раиса тоном, не терпящим возражений.
– Раиса Петровна, – Егор будто весь превратился в улыбку, – неужели вы будете так жестоки? Кстати, откуда такой загар? На море были?
– В сельской местности, – кокетливо ответила Раиса.
Кирилл за его спиной неслышно хмыкнул и направился к первой парте в ряду у двери. Его место последние четыре года не менялось: он сидел с робкой Катей Избушкиной.
– Мне, как самому красивому и широкоплечему, снова отправляться назад? – с иронией спросил Егор.
Соня и Дженни сели вместе под неодобрительный взгляд Раисы. Они всегда садились вместе, с первого класса, как бы не пытались их разлучить. Их парта была третьей в среднем ряду, через проход от Милы Косолаповой, за Ильей Дворниковым. Отец Ильи был крупным промышленником и в виде благотворительности содержал сеть приютов для бродячих животных, в которых Соня работала волонтером.
Соня любила бывать у Ильи в гостях.