Почти на всем протяжении моего перелета – местность как стол ровная, садись где угодно! Но на пути были два серьезных препятствия – широкое (больше 10 в [ерст]) гирло Днепра и Керченский пролив. Над тем и другим надо было лететь выше 1000 м [етров], чтобы при неожиданной остановке мотора можно было бы попытаться спланировать на сушу. Почему я и избрал для своих остановок не Херсон, а Алешки (с другой стороны Днепра), и не Керчь, а Тамань.
Определив, таким образом, остановки в Алешках, Джанкое и Тамани, я выслал своих мотористов вперед. Они должны были на этих базах подготовить горючее.
Через несколько дней я вылетел [10 октября]. Ориентировка была очень проста – справа почти все время маячил берег моря.
Подлетаю к Алешкам, снижаюсь и… о ужас! Вокруг всего местечка сплошные зыбучие пески. А ведь я специально изучал по двухверстке окрестности Алешек, и там было кругом лишь белое поле. Около 15 минут кружился над Алешками. Хорошо, что я всегда рассчитывал на запас бензина и искал, где же мне сесть. Наконец, вижу широкую улицу, по которой двигаются груженные соломой возы. Пугаю мотором лошадей, и возы сворачивают в сторону, а я спускаюсь на дорогу.
По-видимому, и мотористы, приехав в Алешки, нашли, что только на этой улице и можно меня ожидать. Бензин был налит, осмотр аэроплана и мотора закончен, и я продолжил свой путь на Джанкой.
Не трудно было ориентироваться и здесь, хотя подо мной расстилалась сплошная степная пустыня (железной дороги тогда здесь не было), а на борту аэроплана компаса не было, но я сначала держал грубо курс по солнцу, а поднявшись на высоту, вскоре увидел справа очертания берега моря.
В Джанкое местом для спуска послужила также что-то вроде базарной площади. Пообедав в буфете железнодорожной станции, я вернулся к аэроплану, где усердные мотористы заканчивали свою работу.
Я вылетел…
Еще было не поздно, и я рассчитывал к вечеру быть в Тамани. Но не прошло и полчаса, как начались перебои и, наконец, к несчастью (а быть может и к счастью, что это случилось здесь, над ровным, как стол, полем, а не дальше!) мой мотор совсем затух. «Что за причина?» – терялся в догадках, осматривая мотор и все проводники.
Джанкой был недалеко, и я вызвал оттуда своих мотористов. Больше часа помучились мы, пытаясь запустить мотор. Подача бензина нормальная, магнето и все проводники от него исправны, а вспышки нет?! И только когда уже измученный моторист, работая изогнутый в три погибели внутри кабины аэроплана, стал проверять все изоляции, то он, наконец, сделал неожиданное для всех нас открытие: проводничок, идущий к выключателю на ручке управления и лежащий в одном месте на металлической обшивке головы аэроплана, протерся и дал соединение на массу. «Вот я и не долетел в один день до Тамани, – подумал я с досадой, – а ведь возможность была полная».
На другое утро, сделав тщательный генеральный осмотр аэроплана