Из наиболее ярких изданий религиозной дореволюционной историографии можно выделить «Розыск о раскольнической Брынскойвере» [2]. Автор данного труда определил свое отношение к расколу таким образом: «Птицы бесовские – раскольники, излетевшие от гнезда своего Брынскаго, научили многих бегати Святой Церкви… лжуще и прельщающе простых мужиков и баб и глаголюще: уже ныне церковь не церковь, попы не попы» [3].
Официальная позиция через призму столетий ничуть не изменилась. Но все же старообрядцы для русской православной церкви роднее, чем иные религиозные конфессии, на сегодняшний день они считают, что это ветвь без корня: «Живое дерево должно приносить плоды, поскольку назначение Церкви вести своих чад к спасению, то и оценивать нужно по тем духовным дарованиям, которые стяжали члены церковного сообщества. Сонм святых – плод Церкви [4]». В свою очередь «старообрядцы видели себя как продолжатели древнего христианства в отличие от русской православной церкви, которая была сосредоточена только на сохранении преемственности, передаче институциональной власти [5]».
Можно отметить, имели место быть и психологические причины раскола – с реформацией ритуала были затронуты не только социальные факторы. Последователи классического фрейдовского подхода рассматривали ритуал, прежде всего, как сложный защитный механизм людей с нестабильной психикой, которые видят в ритуализации защиту: «Навязчивых невротиков преследует возможность реализации вредоносных и разрушительных желаний, собственно весь невроз навязчивости и выстроен как защита от этого. И они защищают себя от такой угрозы, занимая определённую позицию – с помощью чрезвычайно запутанных обрядов, увязанных порой с самыми странными суевериями [6]».
Для многих верующих показалось, что фактически на Руси введена новая вера взамен привычной старой. Начались протесты против нововведений Никона. Царю от сторонников старых обрядов посыпались челобитные, в которых осуждалась «новая незнамая вера» как ересь: «учение ее – душе вредное, ее службы – не службы, таинства – не таинства, пастыри – волки [7]». Архиереи на московском соборе 1681—1682 гг. попросили царя о помощи в борьбе с расколом, и вскоре запылали зловещие костры инквизиции. Вышел знаменитый закон «12 статьей царевны Софьи» [8], согласно которым, предписывалось всех старообрядцев [9], если они не хотят перейти на новые обряды, по троекратному у казни допросу жечь в срубе и пепел развеять по ветру [10].
Сложившуюся ситуацию на начальный период можно охарактеризовать цитатой из Священного Писания глава Откр. 15:2: «И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном