– Ваше «много чего другого» – это мое ничто.
– Уверен?.. – Роман набычился. Усы его нервно дрогнули. – Смотри, а то ответишь за свои слова.
– Надо будет, отвечу, – не испугавшись, процедил Илья. – Мне еще не хватало милиционеров с Городка. Ты в Городок свой поезжай. Там народ семенами торгует, вот и контролируй этот процесс.
– Мне лучше знать, что и кого контролировать, – выдавил Роман. – Учитель нашелся.
– Так это ты учитель, – уцепился за эту мысль Илья. – Говорят, в педагогическом институте учишься.
– В этом году заканчивает, – вставила Тамара.
– Ну вот, – буркнул Еремеев. – Иди в школу. Хотя… К детям тебя, Рома, опасно подпускать – нервный сильно. Иди в милицию.
– Это мое дело, куда идти, – глухо произнес Роман. – И начальства…
Понимая, что вот-вот может начаться бойка, Даниш, взяв под руку Илью, вывел его на улицу.
– А что, – закричал оскорбленный Илья, – не успел приехать, уже должность ему подавай!.. Я тут уже больше пятидесяти лет живу, и без должности, а ему приспичило поруководить. Перебьется!..
Стоявшая в углу магазина бабка Ева, одетая во все черное, опираясь на палку и стуча ею по бетонному полу, подошла к Тамаре и ее сыну и, глядя снизу вверх, хрипло проговорила:
– Быть вам милицией. Только знайте, что недолго.
Старуха выразительно и холодно ухмыльнулась.
Рукавчуки, испуганно поглядев на старуху, тут же удалились из магазина. Через несколько минут в магазин вошел Даниш. Он проследовал к прилавку, взял две бутылки водки, полкилограмма вареной колбасы, булку черного хлеба и, подмигнув продавщице, быстро пошел на выход – догонять Тамару и ее сына.
Кто-то из стоящих в очереди задумчиво произнес:
– Наверное, власть скоро поменяется.
Его поддержали.
– А пускай.
– Все равно мы жить лучше не будем.
– Это понятно.
– В колхозе никогда сладко не было. Есть, конечно, показательные хозяйства, но их единицы.
– Значит, по любому надо что-то менять…
Это был не первый красноречивый резонанс рубежцев на отъезд высокого начальства во главе с первым секретарем ЦК КПБ из села.
V
На Полесье захозяйничал июнь – красный месяц, румянец года. День он заметно удлинил, а ночь сделал совсем короткой: не успеет небосвод потемнеть на востоке, а уже на западе начинает розоветь, а потом наливаться золотистой краской. Рубежцы давно заметили, что в такую пору заря с зарею сходятся, щедро наполняя светом и небо, и землю, и все, что на ней.
В третью неделю наступившего лета пронеслось несколько коротких, но сильных гроз. Одна из них разразилась прямо среди белого дня: налетел ветер, поднял пыль на улицах и во дворах, погнал по Чакве волны. Прошла еще минута, другая и началась настоящая буря.
– Домой! – с отчаянием закричал кто-то.
Вмиг