Жизнь полешуков, вымытая на время паводком из привычной колеи, упрямо держалась своего русла.
Дед Федор, оседлав низкий верстак, строгал на нем спицы – мастерил колесо для воза. Работа вроде привычная, а выходило не так, как хотелось. Дед из-за этого нервничал, торопился и к обеду так устал, что едва разогнул спину. Бабка Вера, наблюдая за супругом, жалостливо обронила:
– Отдохнул бы… Завтра уже не разогнешься…
– Не разогнусь, – согласился дед. – Только отдыхать мне некогда. За меня никто не сделает. Значит, надо работать.
– Да гори она огнем твоя работа, колеса эти – для колхоза. Все равно копейки за них платят.
– Да я не за деньги.
– Не за деньги? Будто они у тебя есть.
– А что? – Дед Федор с вызовом поглядел на бабку. – Может, и есть.
– Ты что ж такое плетешь?.. – Бабка Вера уставилась на супруга. – То всю жизнь не было, а тут есть. Откуда?..
– Ладно… – Дед Федор усмехнулся в усы. – Шучу я, шучу…
Сам же подумал: «Не было денег, и нет. А золото есть, будь ты неладно…»
Чтобы как-то сгладить ситуацию, строго сказал:
– Давай обед, а то и вправду ничего не заработаю…
Дед Федор поднялся на крыльцо, глянул на реку. Накрыв темной водой берег, она подходила к самому дому, лезла через щели забора в огород.
«Справная ты, холера на тебя, – по-доброму обозвал старик про себя Чакву. – Растолстела, налилась шальным здоровьем. Того и гляди, оставишь меня со старухой без жилья…»
Улица, на которой стоял дом Деда Федора, через десяток метров обрывалась. Дальше, от забора до забора, плескалась холодная вода. На ней качался мусор, скалилась вспухшая грязно-желтая пена.
– Федор! – окликнул старика одноногий сосед – Станислав Никитович Маманович, которого все звали просто и коротко – Стасик. Инвалид, ветеран войны, он как получил эту кличку в молодости, так ее всю жизнь и носил. Хотя, по правде сказать, это его ничуть не тревожило.
– Чего? – отозвался дед Федор, поворачиваясь к соседу и ощущая, как ломит спину.
– Вертолет прилетел. Начальство какое-то. Говорят, сам Петр Миронович Машеров – первый секретарь нашей партии. Пойдем, поглядим.
– Партии-шмартии, – презрительно бросил дед Федор. – Ты что ж, на старости лет в партию записался?
– А хотя бы и так, – с вызовом ответил Стасик.
– Лично я сам по себе, – заметил дед Федор.
– Так я тоже, – проворчал Стасик – И в партию я не записывался, сам знаешь. Но поглядеть на Машерова надо.
– С чего это?
Дед Федор, чувствуя, что боль в спине не уходит, а наоборот нарастает, был не в духе.
– Говорю тебе, первый секретарь! – повысил голос сосед, всаживая свой костыль в мягкую землю. – Не каждый день к нам такое начальство прилетает. Может, в первый и последний раз.
– Так