Ощущать себя третьим сортом не нравится никому. Это и вызвало закономерную реакцию в виде прекращения попыток завязать более или менее длительные связи с пришельцами, за редчайшими исключениями. Исключения были немногочисленны, все они немедленно после выхода гостей из тени создали довольно прочные брачные пары, часто бездетные, или отдающие ребенка бабушкам-дедушкам при первой же возможности. Но исключения были. Насколько Полине было известно, не меньше чем две такие пары почему-то воспитывали детей самостоятельно. Она знала это потому, что все четыре этих родителя постоянно паслись в ее блоге в поисках ссылок на литературу по выращиванию и воспитанию детей.
Кроме этого, все уже заметили и запомнили, что саалан млеют от фонтанов и парков, совершенно не интересуясь архитектурой, что они довольно равнодушны к музыке, под которую нельзя от души поесть или потанцевать в охотку самым простеньким хороводом или цепочкой, что они игнорируют театр практически полностью, да и к кино не проявили интереса, что заинтересовались было живописью, но стремительно переключились на фотографию и социальные сети, затем нашли анимационные фильмы и полностью погрузились в эту культурную среду, да там и остались. Балет и оперу они просто не заметили, зато оценили скульптуру. Особенно идею ставить статую в центр фонтана. Тут-то и стало заметно первое расслоение среди пришельцев. Равнодушным к концепциям, реализованным в Петергофе и Летнем саду, не остался ни один из них, но мнения меньшей части пришельцев, доставившей землянам больше всего неудобств, разделились примерно поровну: одни считали этот подход единственно правильным, вторые шипели и плевались, как кошка на пылесос.
Эта меньшая часть, кстати, сначала консолидировалась с православной церковью и бодро почистила город от того немногого католического, что в нем было. Затем пришла очередь мусульман – и не успели воцерковленные православные оглянуться, как стали третьими в списке городских персон нон грата. Пока не в открытую, но довольно заметно. Уже к две тысячи шестнадцатом году Полина понимала, что саалан – ребята довольно неприятные, и что самые большие проблемы с ними ждут регион в ближайшем будущем. Она даже пыталась об этом говорить с ближайшим окружением, но слышал ее только один человек, давний друг и сослуживец Лелик, понимавший