(26.10.1076)
Какое-то время от нее не было вестей, но позже она решилась-таки мне написать. Я совершенно отвык читать письма людей, которые письма писать не умеют. Таким строкам всегда свойственна излишняя эмоциональность, которая при повторном прочтении оказывается либо наивной несдержанностью, либо попросту глупостью; но иногда это бывает даже мило. И всегда неимоверно смешно. Разумеется, вне зависимости от автора. Нет, она не оставила обратного адреса. И снова святая наивность: будто бы для того, чтобы найти человека, непременно нужен его адрес.
Потому-то, когда я зашел к Эйберу на конный завод, сунул управляющему пачку хрустящих купюр, Ванда растерялась, да так, что, в отличие от прочих работников, забыла слова приветствия, за что немедленно получила от хозяина, который первым делом поклонился, требование выйти вон. Когда он принял мое предложение и озвучил его Ванде, она, разумеется, была в бешенстве. Но, тем не менее, села со мной в машину.
Она почти не изменилась, лишь стала чуть собраннее, чуть спокойнее – внешне, чуть светлее – из-за работы в помещении, а ее недоверие ко всему свету выросло на целую голову. Приказав шоферу ехать в Альтхавен, я ждал, пока она заговорит сама.
«Ты сам знаешь, как это называется. „Купить“ человека».
Я всего лишь купил тебе отпуск.
«Мы могли бы решить это без денег, что бы ты ни задумал, скажешь нет?»
Я привык к беспроигрышным планам.
Она злилась, что я не позволю ей решать самой.
«А, так у тебя уже и план есть. Как все скоро».
Я хочу, чтобы следующую неделю ты провела со мной.
«А потом?»
Не могу сказать.
«Ты когда-то задал мне вопрос, и я хочу ответить. Да, ты мне нравишься. Но все было бы намного проще, если бы ты был не ты. Поэтому я не хочу тратить целую неделю на милое приключение, о котором ты через три дня позабудешь».
Мы не виделись полгода, а не три дня.
«А для тебя есть разница?»
Для тебя – нет?
«Мы сейчас о тебе говорим, а не обо мне!»
Будь по-твоему. Выходи из машины. Я скоро отправляюсь в Ло, и тогда ты точно сможешь перестать принимать месяцы за дни.
Ванда, схватившись было за ручку, обернулась и захлопнула дверь, да так быстро, что защемила прядь волос.
«Что ты сказал?»
Я сказал: выходи.
«Нет! Ты сказал, что уедешь в Ло!»
Да.