или сборные по видам спорта. Мерки на одежду: размах рук, ширину плеч, шага, длину ноги, стопы, объём груди, талии, рост, вес и даже силу кисти для выписки канатов яхтсменам и парусникам заносили в учётную ведомость, хранили в несгораемых сейфах, подписывали у самого высокого начальства – Председателя Госкомспорта. После чего индивидуально подбирали ракетки для тенниса в соответствии с длиной предплечья, а упругость шестов относительно силы прыгуна. В конкретный день и час спортсменов вызывали на экипировку в Лужники, и не дай бог было опоздать на этой мероприятие даже на несколько минут. Доступ в экипировочный центр происходил по заранее утверждённым спискам, составленным начальниками команд или клубов. Подставных лиц здесь быть не могло. Посторонним вход был строго воспрещён, как на засекреченный объект. Ошибка при заказе размера наказывалась, как трудовая халатность. Но ошибки совершались крайне редко, а недостачи – никогда. Договориться с начальниками центра о покупке чего-то «леваком» не приходило в голову никому. Чёрную икру можно было красть банками и вывозить за пределы торговых баз. Могли воровать драгоценные металлы и другие полезные ископаемые. Но только не спортивную форму! Потому как каждый спортсмен, доживший до счастливого дня экипировки, чётко знал, что ему положено и, в случае недостачи, мог пожаловаться старшему тренеру сборной. И тогда мог подняться шум и разразиться скандал, результатом которого вполне могло стать дело о расхищении социалистической собственности. Это сулило статью и срок по полной – на все 25 лет.
Так что красивая форма Малыгина стимулировала и вызывала здоровую зависть, тогда как на Кашиной, купленная у спекулянтов, она смотрелась фальшиво. Надеть иностранную спортивную форму, да ещё, упаси господи! с заветными буквами СССР на спине, без заслуженного права носить её, принималось чуть ли не за святотатство. Хотя каждый, прогрессируя в результатах, рано или поздно покупал себе что-то из импортной формы. Если не маечку или купальник, не только приятные в носке, но и скроенные так, что ничего из них не вываливалось, а резинки после десяти стирок не растягивались, если не шиповки, удобные и эстетичные, а не с шипами, торчащими, как клыки саблезубых тигров, если не кепки с козырьками, скрывающими лицо от солнца и не сползающими на протяжении всей марафонской дистанции или долгого матча по теннису, а не с козырьком-импотентом падающим на лоб блином после первого километра пути, то хотя бы клюшку, коньки, мяч, весло, лук, колесо для велосипеда, сани для спуска, шину для мотоцикла и прочее, прочее, без чего ни сделать точную передачу, ни рулить, ни грести, ни стрелять, ни скользить нормально не получалось. Оценив это, фирму на «чайниках» осуждали, но желания иметь её не стыдились.
Попинко, счастливый от того, что столь известный спортсмен, как Малыгин наряду со всеми таскает маты, старался во всём
