Слон показал порыжевший гвоздь, другой рукой поднял молоток. Крепко затянувшись, бросил окурок на соседнюю могилу и сделал шаг в сторону Деда.
– Всё в порядке будет… – подтолкнул он старика к стоящему раскрытым гробу. – Давай, а то и сегодня осадки обещали. Как шарахнет, и нальет на твою постель, да и тебя замочит. У меня зонта-то нет над тобой держать.
Слон подозвал напарника. Дебеловатого вида парень, сидевший в стороне, поднялся, взял верёвки и подошёл ближе.
– Чего-то неохота… лезть… – дедовы чёрные лакированные туфли, надетые на него в первый и теперь уж, видимо, в последний раз за всё его земное существование, упирались в траву, забрызганную выбранной из могилы землей.
– Да ладно тебе, чего тянуть… К тому же обед скоро, жрать охота. Не порть аппетит, дед. Это только поначалу боязно. Свыкнешься потом…
– А ты откуда знаешь?
– Знать зачем? Представить можно. Лежишь себе, всем ты по фонарю, никто ничего не требует, не дёргает. Слушай, я прямо в зависть впадаю…
– Так может, махнёмся?..
Детина залился жеребцом и ещё ближе подтолкнул Деда ко гробу. Он набрал в левую ладонь побольше гвоздей, помахал молотком, зажатым в правой.
– Да, отсырели гвоздочки. Не обессудь, дед. Хотя, тебе-то какая разница? Никто вас, ржавеющих, не увидит…
Слон снова засмеялся, но не зло, а даже немного сочувственно, с многоточием вздоха вместо точки молчания. Дед подошел ко гробу, провёл по его краю руками, осмотрел ладони и поморщился.
– Шкуркой не прошли, работнички.
– Много хочешь! Домовина твоя копеечная, не дубовая. Так, на первое время… И чего это сынок твой поскупился?
– Небось, на Канары сильно потратился, – пробурчал Дед.
– Небось, – захихикал Слон. – А с другой стороны, сосна – оно к местной природе ближе. Да и знаешь, дед, оно и к лучшему. Было б из дуба, или бука, прознали бы какие любители резьбы по дереву, растащили бы твой дом на поделки, и все дела… Так что перетерпи уж.
Засопел вдруг Дед, отвернулся, поднёс рукав к глазам, промокнул им свои слезинки. Хотел и нос так же утереть, да вспомнил, что в дорогом костюме. Может, и платок для этой нужды в нём найдется?
Дед полез в один карман – не нашёл, в другой – тоже пусто, наконец, в третьем обнаружил… бумажник. Но в бумажнике ничего, кроме одной зелёного цвета бумажки с числом десять, не нашёл. Дед потёр её пальцами, решительно вытащил и вручил Слону.
– Ты уж постарайся, сынок, чтоб всё остальное хоть на совесть было. На вот тебе…
– О-о-о! – удивился Слон. – Привет из Нового Света! Это откуда у тебя?
– С какого ещё света? Это мне сынок подарил, на поездку, а я тебе вот – сувенир на память.
– Чего-то мало он тебе на поездку выделил… – Слон повертел купюру. – Это точно, сувенир. На память. Был, мол, такой-растакой, а это всё, что от него осталось. Не, дед, на совесть не получится. Только на эту десятку.
Дед