Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Любовь к Отечеству – это ненависть к его недостаткам.
Отечества и дым нам сладок и приятен.
Любят родину не за то, что она велика, а за то, что своя.
Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру.
Желание служить общественному благу должно проистекать от души, быть условием личного счастья. Если же оно идёт не отсюда, а из теоретических или иных соображений, то оно не то.
В книге «Россия в 1839» (А. де КЮСТИНА) – восприятие России как страны «варваров» и рабов, всеобщего страха и «бюрократической тирании», книга вызвала поток официозных опровержений.
По его собственному признанию, он (А. де КЮСТИН) «ехал в Россию искать доводов против республики», а вернулся, если не республиканцем, то уж, во всяком случае, убеждённым противником абсолютизма, который довёл до катастрофы Францию и может погубить Россию.
В заключение приведём ответ автора (А. де КЮСТИНА) заклятым врагам, которых он нажил из-за своей опрометчивой любви к истине: «Если рассказанные мною факты ложны, пусть их опровергнут; если выводы, которые я из них делаю, ошибочны, пусть их исправят: нет ничего проще; но если книга моя правдива, мне, надеюсь, позволительно утешать себя мыслью, что я достиг своей цели, состоявшей в том, чтобы, указав на болезнь, побудить умных людей пуститься на поиски лекарства».
Я объехал большую часть цивилизованного мира и во время этих странствий всеми силами старался познать тайные пружины, движущие жизнью империй; я вёл наблюдения с великим тщанием, и вот какое мнение составил я о грядущих судьбах мира.
Меня можно обвинить в том, что я страдаю предрассудками, но никто никогда не сможет упрекнуть меня в том, что я сознательно исказил истину.
Я ехал в Россию, дабы отыскать там доводы против представительного правления, я возвращаюсь сторонником конституций.
Поскольку многое в России восхищало меня, я не мог не выразить в своей книге и этого восхищения. Русские останутся мною недовольны – но кому под силу удовлетворить запросы честолюбия? Между тем никто более меня не был потрясён величием их нации и её политической значительностью. Мысли о высоком предназначении этого народа, последним явившегося на старом театре мира, не оставляли меня на протяжении всего моего пребывания в России.
Всякий русский, если он порядочный человек, подтвердит, что если я, по недостатку времени, и допустил ошибки в деталях, в целом я изобразил Россию такой, как она