– Извини Алик, сейчас закрою его на кухне, – как можно мягче произнесла я, обращая гневный взгляд на разрушителя моего счастья.
Через час мы с Аликом купались в лазерных лучах и вдыхали музыки ритмы, пропуская их сквозь себя. Я ощущала силу рук, исчезая в его объятиях, и трепетала, словно бабочка, у его горячего, обжигающего тела. Нам было сказочно хорошо. А затем сладостные речи ласкали мой слух, учащая сердцебиение, и заполняли мой разум в унисон с искрами игристого вина.
Я вернулась поздно, вместе с Аликом. И вновь прогулка. Да, я выгуливала это существо одна. Совершенно одна, только потому, что эта собака опять облаяла моё совершенство, моего идола любви, которому я готова была поклоняться.
– Ну, тварь, за то, что ты испохабил мой вечер, еды тебе не видать! – швырнув в него его резиновой игрушкой, большим красным ёжиком, выпалила я.
Прошло несколько дней. Наши отношения с Аликом становились всё более близкими. Он не торопил меня, скорее, я не в силах была остановить себя. Мне казалось, что его отсутствие опустошало меня, но когда появлялся он, я готова была взлететь до небес, подобно птице.
Очередной нудный вечер, связывающий меня поводком и мучительной прогулкой с собакой, которую какой-то недалёкий представитель человечества назвал другом человека, был в разгаре. Это существо, наконец, перестало лаять на моего Алика, и мы пошли в лесопарк.
– У меня шикарный план на ночь, – с интригой в голосе произнес Алик.
– Позвольте узнать его подробнее, – с улыбкой смотря на его античный профиль, произнесла я.
– Представьте. Ужин при свечах, зажигательный танец, уютный номер в тихой гостинице…
– Ваше манящее предложение восхитительно! Но, увы, завтра с утра мне придётся выгуливать его, – смотря вниз, на идущего рядом, произнесла я в отчаянии.
Он при этом залаял.
– Галочка, по-моему, собака перебьётся разочек, да и привяжи его к дереву, а то этот третий лишний своим присутствием меня гложет, – с раздражением проговорил Алик.
– А его никто не украдёт? – делая, как велел мой любимый, спросила я, не привязывая, а просто обматывая поводок вокруг дерева.
– Да он даже на консервы для кошек не сгодится, – махнул в сторону скулящей собаки Алик.
Мы пошли, взявшись за руки. Я оглянулась, смотря на обеспокоенную четырехлапую фигуру, но горячая ладонь моего Алика уводила меня по дорожке, окаймлённой желтеющим кустарником.
– Как тихо и сумрачно, – заметила я.
– Да романтично, лишь только я и ты, да шорох осенней листвы, – почти прошептал он.
Откуда-то раздались мужские голоса. Сбивчивая, грубая речь приближалась стремительно. Когда навстречу нам вышли две помятые низкорослые худощавые фигуры, которые при приближении накрыла большая тень Алика, я даже ухмыльнулась.
– Опа, какая пара. Чага, глянь какова куколка.
– Ты это о ком? – спросил прокуренный голос лысого.
– Чо, разуй глазухи, чиксуля полный ажур!
Они остановились