– Можно вас спросить о вашем имени? – вопросила я.
– Лукреция! – громко заявила она.
– А меня зовут Полина Эдуардовна, я живу на восьмом этаже.
– Хм, и я тоже, совпадение, квартира сто тридцать, – улыбнулась мне Лукреция, поправив свою шапочку.
Я чуть свою сумочку из рук не выронила. Она поселилась за стенкой моей спальни. В общем, для меня наступили тёмные времена.
– Почему тёмные? – спросил я, перебив Полину Эдуардовну.
– Ну, неужели не понятно, столько мужчин, а она одна, прощайте, тихие ночи, а тем более, наши балконы соседствуют.
– И что было дальше? – вертя в руках блокнот, вопросил я.
– А вот слушайте, только внимательно, здесь упускать вам ничего не следует.
Моя первая ночь с новой соседкой обернулась ужасом. Не подумайте, что я подслушивала, скорей, слышимость ввела меня в курс дела. Я услышала примерно в час ночи её стоны и плачь. Она выла и лишь твердила одно и тоже: «Они убили его, убили!» Затем какой-то мужской голос стал успокаивать её, потом голос поменялся на более хриплый и стал вторить в утешение первому. Она истерично отвечала им следующее: «Фёдор, вы с Михаилом не можете понять всю боль утраты, поймите, Орфея больше нет и никогда не будет!»
Так продолжалось до пяти утра, пока сон не покорил меня.
На следующий день я встретилась с Ниной Петровной, её соседкой, только по другой лестнице, вы можете и с ней пообщаться. Она поведала мне, что после полудня через стену кухни слышала ещё более страшные вещи.
По её словам, эта Лукреция, находясь на своей кухне, говорила следующее: «Моих младенцев я тебе не дам на съедение. Теперь ты обречена на муки: вначале я отрежу тебе ноги, а затем голову, сволочь».
После сказанного Полина Эдуардовна сделала паузу, смотря на мою реакцию.
– Неужели вас в самом начале не насторожила многозначительная фраза Лукреции о детях?
– Бред какой-то, – пожал я плечами.
– Не скажите, Владислав, она на следующую ночь пела колыбельные песни, а дети хныкали и даже что-то говорили ей невнятное.
– А что случилось с Орфеем, эта Лукреция вызывала специальную машину?
– Нет, что случилось с его телом, я расскажу вам чуточку позже, мы с Ниной Петровной в ужасе.
– Что было ещё необычного? – поинтересовался я, потирая лоб.
– Были слышны голоса, один – как будто карлик разговаривал, другой басил. Потом смех. Вчера ближе к вечеру я слышала, как Лукреция ругалась с карликом, она угрожала ему, а он разрыдался и просил у неё прощения. Но самое страшное я услышала сегодня с утра – то, что объясняет, почему она не избавилась от тела гражданина Орфея.
Признаюсь, я специально приберегла этот холодящий душу факт для вас на концовку моего рассказа.
Возможно, это расшевелит ваш профессиональный долг участкового.
– Но, Полина Эдуардовна, я пришёл к вам по первому вызову, – застучав шариковой ручкой по блокноту,