Я с испорченным настроением встаю и набираю номер на мобильном телефоне. После утвердительного ответа, смотрю на часы, затем на модели самолётиков и отключаю связь. Илья молчит, но продолжает жить.
– И когда состоится ваше бракосочетание? – усаживаясь напротив него, упавшим голосом вопрошаю я.
– Приблизительно через шесть месяцев, – приходя в себя и, тем самым, выводя меня из себя, отвечает он.
Я беру чугунную кочергу и стучу по каминной решётке так, словно это коротко стриженная Ильюшкина голова, после поворачиваюсь и отвлечённо обращаюсь к нему:
– Что ж. Не моё дело – вникать в ваши молодые дела, ты, надеюсь, не откажешь папе своей возлюбленной в бумажной формальности, так сказать, для отцовского спокойствия за счастье дочери.
Отворачиваясь от очередной порции его улыбки и одобрительного кивка, я вытягиваю из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и подаю ему, он разворачивает, я щёлкаю колпачком шариковой ручки и поясняю:
– Илья, лишь только твоя подпись и сегодняшняя дата.
Мои мышцы расслабляются, я даже не обращаю на пришельца никакого внимания, а смысл? Когда тебе хорошо, стоит ли отвлекать себя всякими мелочами? Чуть опустив веки, я слышу его недоумевающий вопросительный возглас:
– Это серьёзно?!
– Даже не сомневайся, – тихо отвечаю я.
Он вновь восклицает:
– Вы страшный человек!
– Красавцем никогда не слыл, но разве для мужчины это так важно? – отмахиваюсь я в сторону мальчишки.
– Хм, то есть, обидев когда-нибудь вашу дочь, я, вы меня… Но, это мягко скажу, бесчеловечно! Ничего не понимаю… – с перерывами в пару секунд вторгается он в мир моего умиротворённого состояния своими необдуманными фразами.
Я нехотя открываю глаза, кряхтя, поудобней располагаясь в кресле, и задаю ответные вопросы:
– Что тебе непонятно? И каким мягким «скажу» ты тут глаголешь? И почему бесчеловечно? – После паузы чётко даю ему на них ответы: – Я состою в международном обществе защиты животных, претензий ко мне никто не предъявит, крысам-то будет чем дышать, в бочке для этого отверстия предусмотрены.
– Вы что, сумасшедший? – он смотрит на меня.
Вот! Вот его натуральное лицо, без грима «хороший парень»! Такое рожистое выражение лица с хамоватой интонацией проявляется перед доверчивыми родителями дочурки через год, а у меня эта криворотая морда скороспело вызрела в течение одного часа.
Он не унимается:
– Вы меня живьём сажаете в металлическую бочку с живыми крысами и вывозите в лес, долго думали? – продолжает хамить будущий зятёк отцу, искренне давшему согласие на брак единственного ребёнка.
В ответ я поправляю шейный платок и, смирившись с неприветливым тоном, вежливо поясняю:
– Ильюша, думал я недолго, с детства любил хомяков, но крысы-то поумнее и шустрее пухлощёких. И уж вовсе не понимаю твоих