К исходу пятого дня королевская семья прибыла к месту назначения. На подступах к лагерю их несколько раз останавливал дозор, чтобы выяснить, кто и зачем направляется на фронт. Наконец, показались солдатские шалаши.
Выстроенные аккуратными рядами, издали они были похожи на домики с островерхими крышами, из-за чего лагерь ланшеронской армии можно было принять за большое село, в котором живут самые обычные мирные жители. В объемных котлах варилась нехитрая похлебка, дым от костра разъедал глаза, но в то же время отдавал уютом, и напоминал бойцам об отчем доме, дорога к которому лежала через победу. Каждый из них был занят делом. Один стирал в деревянной лохани белье, другой неловкими заскорузлыми руками штопал старую суконную рубаху, третий полоскал в бадье посуду перед трапезой, а большинство солдат точили клинки, готовясь к предстоящей битве.
Навстречу королевскому кортежу выбежал камергер Его Величества. Он почтительно повел графиню Ангалесскую к стоявшему в некотором отдалении шатру, пообещав чуть позже позаботиться о размещении прибывших с ней слуг. К большому огорчению Эльнары, государя в лагере не оказалось. Вместе с несколькими маршалами он отправился осматривать поле будущего боя, поскольку со дня на день должно было состояться их решающее сражение с испанцами. Графине Ангалесской не оставалось ничего другого, как ждать. Проснулся Эдгар и, заслышав его звонкий голос, тотчас же прибежала нянька, чтобы погулять с маленьким принцем на свежем воздухе. Оставшись в шатре одна, Эльнара с любопытством огляделась по сторонам.
Большую часть походного шатра занимала, накрытая медвежьей шкурой, складная деревянная кровать. Эльнара невольно улыбнулась: у Генриха с его богатырским телосложением иначе просто не могло и быть, зато на такой вот знатной кровати он мог как следует отдохнуть. У противоположной стены расположился маленький круглый стол, застеленный простенькой скатеркой. На нем высился глиняный горшок с алоэ, как воспоминание об оставленном больше девяти месяцев назад доме. Вплотную к столу были придвинуты два низких кресла, укрытые лисьими шкурами с изрядно потертым мехом. Сбоку от одного из них стоял, упираясь в угол шатра, большой, окованный железом сундук, в котором, по-видимому, хранились личные вещи Генриха. И, наконец, в еще одном свободном углу примостилась короткая деревянная