– Он слушается только меня и Эмму… – Максимилиан разлил кофе, – так и надо… – подхватив две чашки, он подмигнул Мухе:
– Запечатывайте ваше трогательное творение, и накрывайте на стол… – женщина появилась в сторожке задолго до рассвета, – у них суматоха, личный секретарь вашей возлюбленной вздумала рожать. Для наших целей, это очень удобно… – любовница Соболева уверила Макса, что ей не составит никакого труда передать записку:
– Она спит и видит себя в Британии, в моем замке, с титулом и парой очаровательных крошек. Женщины все же удивительные дуры… – толкнув ногой дверь, Макс добавил:
– Мы к вам скоро присоединимся. Или попозже… – на красивых губах заиграла улыбка, – смею сказать, я лучше ее чекиста…
Ольга или Тамара дремала, натянув на обнаженное плечо ватное одеяло. От бревенчатой стены шел жар натопленной печки. Захлопнув дверь, Макс, ласково, позвал: «Кофе в постель, моя милая».
Пухлая ручка, неуверенно, потянулась к вороху кружев, в плетеной корзинке. Надин, зачарованно, пролепетала:
– Poupée… – старшая сестра, важно покачала темноволосой головой:
– Garçon… – обе девочки картавили. Повеяло сладкими пряностями, Роза присела, обнимая дочерей:
– C’est un petit garçon. Son nom est Paul… – Аннет тоже потрогала корзинку :
– Paul frère… – Роза улыбнулась, сквозь невысохшие слезы :
– Presque, ma chérie… – после завтрака рассвело. Во дворе особняка, на гранитных плитах, искрилась изморозь. В морозном небе мерцал маленький, яркий солнечный диск. Додж стоял у заднего, служебного подъезда особняка, отсюда грузовика видно не было.
Перенеся мальчика в детскую дочерей, Роза сказала горничной:
– Ненадолго. Когда в спальне все… – она повела рукой, – все закончится, мы с Полем и девочками туда вернемся…
В спальне хлопотали литовские женщины, с фермы, занимавшиеся уборкой комплекса. Тело Лючии перенесли в одну из пустынных комнат, с помпезной мебелью, в золотой парче, с потолком, расписанным фресками:
– Крепостные художники, – с отвращением вспомнила Роза, – крепостные театральные труппы. Натали рассказывала, что в Магадане держат целую оперетту, то есть бордель, для начальников… – она прикрыла Лючию простыней. Мертвые глаза смотрели на хоровод женщин, в национальных костюмах, у очередной пышной колоннады. Роза погладила темные волосы Лючии:
– Мы все сделаем, как обещали. Паоло никогда не останется один, милая. И, может быть, мы найдем твоего Россо… – сначала Роза хотела положить новорожденного в кроватку. Паоло выглядел в ней таким маленьким и брошенным, что Роза, немедленно, подхватила малыша на руки:
– Прости,