– Сейчас у него появилась щетина, а подобрали его гладко выбритым. В русском языке у него акцент. Может быть, он из Прибалтики. В тех краях все кишело коллаборационистами… – из европейской части России на восток шли набитые под завязку эшелоны с арестованными националистами и бандитами, из Украины и Прибалтики:
– Если он есть на Лубянке, в картотеке, то станет легче работать. Но я не мог отправить только фото, без каких-нибудь сведений. Получилось бы, словно я расписался в своем бессилии провести обыкновенный допрос… – куратору не хотелось краснеть перед начальством:
– Его палата не оборудована жучками, в лазарете вообще нет такой техники. Фельдшер сообщает, что ничего подозрительного он не делает, но сегодня к нему опять придет врач…
По соображениям безопасности обычных докторов с базы к больному не подпускали. Фельдшер был сотрудником министерства, со званием, а врач К-57 вообще не значился в списках офицеров военного-морского флота. Куратор хмыкнул:
– Как и вся лодка. Непонятно, зачем собирать на них досье, они и так мертвецы. Впрочем, из фальшивых мертвецов они всегда могут превратиться в настоящих. Они знают, что мы можем их расстрелять, можем арестовать их семьи…
На материке следили за женами, детьми и родителями экипажа. Некоторые женщины, получив извещения о смерти мужей, вышли замуж во второй раз. Куратору нравилось сообщать такие новости подопечным:
– Они ничего не говорят, но по глазам все видно. Ничего, пусть пострадают, они враги советского строя, продавшиеся западу. Даже Фисанович, Герой Советского Союза, снюхался с британцами. Хотя его не арестовывали. Ему объяснили, что он выполняет специальное задание. Потом ему сообщили, что его, заочно, осудил трибунал… – жена врача замуж пока не вышла:
– У него две девочки, пять лет, и три года. Младшая была новорожденной, когда его забрали… – по словам доктора, у неизвестного, подобранного в Татарском проливе, могло случиться легочное кровотечение:
– Он харкает кровью, – хмуро сказал врач, куратору, – снимите с него наручники. В следующем таком случае, он может не дотянуться до кнопки вызова фельдшера и умереть… – куратор позволил расковать пациента:
– Он нужен министерству живым. Если он погибнет, так и не признавшись, зачем он сюда явился, с меня голову снимут… – куратор велел фельдшеру внимательно следить за врачебными визитами. Он не доверял экипажу К-57:
– Следующей весной, когда лодка пойдет на юг, мне, все равно, придется остаться с ними наедине… – налив себе кофе, из массивного термоса, он закурил, – то есть не наедине, с охраной,