– Напирай на то, что у вас нет санчасти. Лючию придется везти в Де-Кастри… – объяснила Роза, – где лагерные медики больше привыкли к обморожениям, чем к родам…
На лагпункте не устроили отделения для мамок. За исключением конструкторского бюро, женщины на строительстве тоннеля не работали. К инженерам, находящимся в ведении Констанцы, мужчин не подпускали. Закурив папиросу, Роза прислонилась к стене
– Эйтингон надеялся, что Констанца заведет задушевную подружку, признается, как она бежала из Америки и оказалась в СССР. Может быть, он думал, что Констанца не только для разговоров себе женщину выберет. Эйтингон дурак… – усмехнулась женщина, – Констанца даже нам ничего не сказала… – услышав от доктора Кроу, что два года назад Марта была жива, Роза обрадовалась:
– Значит, ей удалось бежать с дачи. Она нашла Уильяма, уехала с ним из СССР. Когда я вырвусь отсюда, мы с ней встретимся. Она погостит у нас в Мон-Сен-Мартене, повозится с девчонками. Она, непременно, отыщет своего мальчика… – с кухоньки доносился запах кофе:
– Когда я пришла в себя, после родов, я тоже попросила кофе со сливками, – Роза улыбнулась, – профессор мне разрешил и даже позволил рюмку коньяка. Я потеряла много крови, но обошлось без переливания…
Роза помнила трогательные, кружевные чепчики дочерей, завернутых в меховую полость. Профессор подал ей девочек. Она, зачарованно, еще не веря случившемуся, выдохнула:
– Одинаковые, доктор, они одинаковые… – гинеколог кивнул:
– Здоровые, крепкие малышки, фрау Роза. Неделя значения не имеет. Они немного поторопились, не дождались годовщины революции… – Роза тогда подумала:
– И очень хорошо, что так… – первый месяц после родов она провела, почти не вставая с кровати. Фрау Луиза ночевала в соседней комнате:
– Но я с ними и одна справлялась. Мы спали в одной постели, девочки мало капризничали… – днем Роза читала иллюстрированные журналы и романы прошлого века, из библиотеки особняка. Каждый день ей звонил Эйтингон:
– На новый год он приехал, привез коляску для двойни, сам с ними гулял. Я сидела в шубе под меховой полостью, на террасе. Повар пожарил каштаны, в карамели, сварил глинтвейн… – Роза помотала головой:
– Но у Лючии еще месяц до срока. Ребенок родится недоношенным, слабеньким. Или подождать нового года, когда все опять разъедутся? Но на новый год может пожаловать чекистская тварь. И даже наверняка, пожалует, с подарками. Но как везти младенца на самолете… – Роза разозлилась:
– До Хоккайдо всего час полета. Устроим малыша на груди Лючии, нарядим ее в шубу, замотаем платком. Ничего страшного, рядом с матерью он и не почувствует, что мы куда-то летим…
Стоны смолкли. До Розы донесся мягкий, успокаивающий немецкий язык профессора,