– Мадам полковник встречала самолет. Наверное, ей доставили какие-то подарки… – Роза слышала от горничной, что Соболев сактировал любовницу, по состоянию здоровья:
– В лагерях зэка с чахоткой на лесоповал гоняют, – презрительно сказала фрау Луиза, – а сучка кое-чем заработала себе досрочное освобождение… – мадам полковник осталась при штампе о судимости и поражении в правах, но могла спокойно ездить куда хотела, без конвоя.
Бросив грудь, Аннет затихла, обнимая сестру. Подперев голову рукой, Роза смотрела на предрассветную тьму, в щели плотно задернутых штор:
– Скоро я увижу Эмиля, скоро у малышек будет отец… – она улыбнулась, – девочки пока не говорят это слово, и правильно делают. Они вообще знают всего несколько русских слов… – первыми русскими словами для дочерей стали зона, конвой и зэка.
Выбравшись из постели, набросив халат на соболях, Роза прошла в гостиную. Эйтингон распорядился оборудовать в отдельной комнатке, холостяцкую, как он выражался, кухоньку:
– Я встаю рано, сам варю себе кофе, – объяснил он Розе, – незачем тревожить тебя и девочек телефонными звонками повару… – на кухне варила себе кофе и Констанца, когда ее вызвали в комплекс для починки водопровода. Роза смолола кофе, затягиваясь папиросой:
– Я сразу поняла, кто передо мной, я много раз слышала ее описание. Я тогда вернулась с прогулки, с девочками. Они лезли ко мне на руки… – Роза помнила странное выражение, в глазах цвета жженого сахара:
– У нее так бывает, когда она смотрит на малышек. Она ничего не говорит, но я слышала, что немцы, в концлагерях, стерилизовали заключенных. Максимилиан мог отдать такой приказ, о Констанце… – Роза передернулась.
Она успела выпить глоток несладкого кофе. Резко затрещал внутренний телефон, на стене. Стрелка часов не миновала половины шестого утра. Роза, решительно, сняла трубку. Звонили из конструкторского бюро, она услышала спокойный голос Констанцы:
– Гаврилов велел вызвать врача из лагерного лазарета… – Роза прервала ее:
– Я сейчас подниму профессора и заодно Соболева. Пусть готовят додж, Лючию надо перевезти сюда… – залпом допив чашку, она сжала руку в кулак:
– Воскресенье, а сегодня среда. Может быть, все обойдется, у меня тоже была угроза преждевременных родов. Профессор велел мне лежать, два последних месяца. Но нельзя бросать Лючию, ни в коем случае. Марта меня уговаривала бежать с дачи, а я отказывалась. Я не хотела потерять ребенка… – ткнув сигаретой в пепельницу, Роза набрала номер медицинского флигеля, где жил профессор: «Мы что-нибудь придумаем, обязательно».
Роза плохо помнила свои роды:
– Но я лежала в этой спальне, два года назад. Фрау Луиза останется с малышками, накормит их завтраком, погуляет с ними…
Роза перенесла девочек в детскую, где тоже стояли две кроватки, с балдахинами. На персидском ковре аккуратно