В пору было повеситься, но он воспрянул. Фениксом шел по плоскости лет. Спустя год он уже начал новую тетрадку.
– Что это? ― спросила Ира Сумина.
– Да так.
– Ты физик?
– Да так.
– Нет, скажи.
– Теория вероятности.
– Круто. А для чего?
– Вычисляю лотерею.
– Да?
– Да.
– Хочешь выиграть миллион?
– Не в этом дело.
– А для чего ты вычисляешь?
– Тут…. Тут такое дело…
– Ладно, ― она улыбалась, ― многие люди азартны.
– Я не азартен, ― он напрягся.
– Но играешь ради денег?
– Дело не в этом!
Казалось, тогда все пошло не ровно ― будто бы поверхность изогнулась и стала гористой. Но привычкой Романа было добиваться девушек силой, еще мать приучала его ― помни, суки! Суки, сын. Не ведись на сук! С тех пор он нападал. Нет, это не было насилием. Он просто набросился на Иру Сумину без предупреждения, и та, крича, убежала. Больше они не виделись.
Он должен был победить лотерейку и стать миллионером.
Иногда люди казались куклами с заведомо ложным движком, и хотелось быть серьезным диктатором, чтобы собрать их в кучу и наказывать за существование. Однажды он пристал к Жене Иванову:
– Мне нужен человек, который бы играл.
– Почему ты сам не играешь?
– Я буду вычислять.
– Ты хочешь, чтобы я играл, а ты вычислял?
– Да. Я знаю мужичка, который понял суть игры в Спортпрогноз.
– Он много выиграл?
– Да.
– Но почему бы тебе самому не играть?
– Пойми, мне нужен человек!
Он показал Жене Иванову тетрадки ― толстые, общие, десять, двадцать, тридцать тетрадок. Конечно, Женя Иванов посчитал его ненормальным. Хотелось убить Женю. Роман представил, как тащит его труп ночью, между новостроек, копает яму и бросает туда тело.
И рядами шли цифры, и голоса, голоса. Будто в запределье шли дожди и стучали. И вновь он смотрел на колыханье белья в окне. Сжимал веки, чтобы добиться иных скоростей и визуальных образов.
Чувство такта. Одежда времени. Проникновение. Но газ уже идет, и не известно, какой поезд прибудет раньше.
Роман вставал и смотрел в тетради. Он мало спал. Днем ― непременная сонливость. Очередной период безработицы ― он вновь подрался с начальником, так как считал его тупым орангутангом. Это было в пятый раз подряд. Длинные, бесконечные, ряды цифр. Словно дорога на вершину воображаемой башни. Надо полагать, что ты однажды дойдешь. Но тут ― засада! Кольцо!
Вместо нового этажа ― то же самое. Ты ходишь по кругу. И все смотрят на тебя, и все пытаются порезать тебя на ленточки своими взглядами. Цифры бегут, и тетрадок с разработками лотерейки все больше.
Он посмотрел на белье, которое смотрело на него, постепенно преобразуясь в облачение для чего-то другого ― газ извне. И если и открыты трубы, и скоро,