Ладони у Нели и впрямь были горячими. Или у Насти холодными?
– Нелька, – неуверенно начала Настя, ощутив сильнейшее желание высвободиться и как-нибудь все прекратить. Идея уже не казалась такой прекрасной. Трепет внутри сменился намеком на скорую тягучую боль.
– Повторяй за мной, – велела Неля и забормотала глухим речитативом: – Дом над водой, вода над бедой, беда, как река, теки в облака, вернись, как во сне, дух отца моего, приди ко мне.
«Нелька», – хотела еще раз сказать Настя, но голос пропал, голова опять начала гореть и плыть. Нелькины ладони стали совсем раскаленными. Неправильность происходящего плавно и стремительно превысила все границы разумного.
– Давай уж, повторяй! – прикрикнула Нелька.
Ладно, пусть. Сама же хотела. Настя сглотнула и заставила себя открыть рот.
– Дом над водой, вода над бедой, беда, как река, теки в облака, вернись, как во сне, дух отца моего, приди ко мне.
На третий раз пошло как-то легче, голоса их загудели в унисон, ритмично ложась на звон в голове и шум крови в ушах.
– Дом над водой, вода над бедой, беда, как река, теки в облака, вернись, как во сне, дух отца моего, приди ко мне.
В доме наступила тишина.
На дворе отчетливо и громко хлопнула калитка.
У Насти сбилось дыхание. У Нельки дико расширились глаза. Спустя миг обе они стояли у окна и испуганно вглядывались в темноту. Но из гостиной дорожку от калитки ко входной двери было не видно. И вообще ничего не видно, кроме луны, забора и снега.
Как когда-то, очень давно.
И как когда-то очень давно, Неля и Настя не сговариваясь, на цыпочках бросились в коридор, оттуда в холодную прихожую и дружно прильнули ко входной двери.
За дверью поскрипывал снег.
Кто-то нетвердой походкой шел по направлению к дому. Вот подошел к крыльцу, постоял, начал медленно подниматься по ступеням.
– А мамы сегодня дома нет, – услышал Настя над ухом жалкий Нелькин голос.
Ноги враз стали ватными и маленькими. Такими маленькими, что поди убеги на них, когда он приходит домой чужой и странный, ходит не своими ногами, не своими руками держится за стены, раскачиваясь и хрипло дыша. Совсем не такой! И может даже, вовсе не он!
Кто-то с той стороны тяжело упал на дверь.
«Зачем он опять…» – заплакала маленькая Настя, а Нелька – сама трясущаяся, как осиновый лист, – схватила ее поперек тела и изо всех сил прижала к себе. Один раз он потерял ключ и не вошел. С тех пор они всегда до последнего ждали у двери, вдруг и сегодня, вдруг, если очень-очень хотеть, он все же не войдет, не будет в темноте ходить по дому, спотыкаясь, воняя, произнося непонятные слова, не встанет на пороге комнаты, и его страшное дыхание не будет звучать над ними в ночи.
За дверями послышалось тихое звяканье. Кто-то пытался попасть ключом в замочную скважину.
У Насти