– Стойте! – крикнула Полина Яковлевна, бросившись следом. – А Света?
Ведунья повернулась в дверях, зыркнула синими глазищами на нее, потом, кивнув на спящую девушку, заявила:
– Ей ничем не пособить. Я дам тебе отвар один. Он ее не спасет, но она хотя бы мучиться не будет. Зараза у ей в теле.
– Рак? – помертвевшими губами спросила мать.
– Не, – ответила старуха, – Я знаю, какой рак бывает, а это зараза. Бог знает какая.
Она всунула женщине в ладонь пузырек с отваром и ушла. Только дверь за ней стукнула.
Неверующая ни в черта, ни в Бога мать стала давать снадобье, оставленное старой ведьмой, и Свету перестали мучить постоянные боли. У нее проснулся аппетит, а на щеки вернулся румянец. Она играла с дочерью в ладушки и разучивала новые песенки. Ромала – непоседа и шалунья – льнула к маме. А та ей пела цыганские песни. Полуторагодовалая девочка болтала без умолку. Ее рот не закрывался ни на минуту. Казалось, дом был наполнен щебетом весенних птиц. Черноглазая, черноволосая – очень походила на отца: его глаза, его волосы густые, завитые кольцами, его улыбка. И только повадки у нее были мамины. Она так же морщила свой маленький, хороший носик, когда была чем-то недовольна. Несмотря на то, что внешне малышка никак не походила на Свету, Полине Яковлевне она живо напоминала дочь. Женщина водилась с внучкой и тайно радовалась, что у нее от Светы останется вот эта живая память. У девчушки был тоненький звонкий голосок, и она пела, закрыв глаза, цыганские романсы. Отец с матерью смотрели на маленькую дочь, как та, подражая папе, выводит рулады, и улыбались…
Через день после приезда молодых в село прекратился дождь. Наконец-то, выглянуло из-за туч долгожданное солнце. Света сама не ходила. Яша выносил ее в сад, где специально для девушки поставили старое кресло, и она все дни проводила на свежем воздухе. Молодая мать даже повеселела. Полина Яковлевна поглядывала на дочь и радовалась. В ее душе появилась надежда, что, возможно, она и поправится. Вон, к примеру, Палыча взять: ведь его уже почти похоронили, а он ничего, оклемался. Вновь стал ходить, есть. Взять хоть бабку Фросю – тоже думали, что помрет, а она и по сей день бегает по селу… Может и Светлана выздоровеет. Не верит Полина Яковлевна ни цыганским предсказаниям, ни словам старой ведьмы, хотя за еще одним пузырьком все же сбегала.
Светлане стало лучше. Она уже пыталась сама вставать, и теперь могла резать яблоки на варенье. Мать сначала, было, не допускала дочь к работе, а потом поняла, что той доставляет радость любое занятие. Она просто устала лежать, ей хочется быть полезной. И женщина пододвигала к девушке миску с мытыми плодами и улыбалась, глядя, как Света снимает ножом кожицу и сосредоточенно режет яблоки на мелкие части.
***
– Я хочу в лес, – сказала как-то выздоравливающая.
Полина Яковлевна переглянулась с Яшей и Мишей.
– А почему бы нет, – сказал зять. Теща смотрела на него, и ей иногда становилось жутко. Парень страдал не меньше ее, глядя на больную Свету, и боялся он за нее сильно. Женщина поняла это, так как у парня были посеребренные