Мать рыдала в трубку, потом кое-как выдавила:
– Да что это за врачи такие? Что ж вы к другим не сходите? Съездили бы в город…
– Полина Яковлевна, мы уже четыре месяца живем в Воронеже. Здесь очень хорошие специалисты. Уж поверьте на слово, – ответил цыган и добавил: – а за деньги они еще лучше делаются.
– Ты уж, Яшенька, не скупись, – запричитала мать, – я тебе, если нужно, деньги отдам, лишь бы…
– Да как вы можете? – вскричал парень так, что женщина перестала плакать, – Да я за Свету…душу дьяволу!…А вы?
Слова давались ему с трудом, и он, видимо не выдержав, бросил трубку. Теща еще больше заревела, услышав частые гудки…
Минуты две она все никак не могла успокоиться. И тут зазвонил телефон. Женщина схватила горячую трубку и затараторила, давясь слезами:
– Яша! Яшенька! Прости меня, дуру старую. Совсем ум потеряла от горя. Сам знаешь, одна она у меня… Вот и страшно…
И она вновь заплакала.
– Это вы меня извините, – ответил парень тихо…
***
Он звонил каждый день. Иногда Полина Яковлевна задумывалась над тем, во сколько обходятся эти телефонные разговоры зятю. Но такие думы она отбрасывала. Яша не стеснен в средствах, а потому мог себе это позволить. Лишь спустя время к ней пришла поздняя благодарность – ведь парень не названивал бы ей каждый день, если бы не знал, как мечется и волнуется теща. Ему это было не безразлично. Он переживал за Свету вместе с ней.
Наконец, девушку выписали из больницы, и мать, наученная зятем – никаких слез, переживаний, только положительные эмоции – весело щебетала с той по телефону, тихо радуясь тому, что дочь не видит, как у матери сводит скулы от слез, подкатывающих к глазам. Света отвечала на все вопросы тихим уставшим, каким-то высохшим голосом…Уже положив трубку, Полина Яковлевна уткнется в подушку и долго-долго будет рыдать от непосильной тяжести на сердце.
В середине августа Света вновь окажется в больнице. Но мать узнает об этом только перед самой кончиной дочери…
Глава седьмая
За окном лил дождь. Холодный противный дождь. Август походил на жуткий промозглый октябрь. Дороги размыло, даже в реке заметно поднялся уровень воды, а дождь все лил и лил, не останавливаясь ни на минуту. Он то бил по крышам домов как по барабану, то переходил на едва заметный шепот. Солнце скрылось за серыми облаками, которые будто приколотили гвоздями к небу над родным селом Светланы. Они висели над головами людей. И от них, дождя грязи, доходившей до колен, становилось тоскливо на душе.
Лайма зарычала, потом захлебнулась громким лаем, и вдруг стала тихо поскуливать. Во дворе раздались голоса. Полина Яковлевна спросонья натягивала халат, щурясь с непривычки от яркого света.
– Кто же это на ночь глядя? – ворчала она, нашаривая босыми ногами тапочки.
В дверь