пройденный человечеством от родового строя, где личности не было, а индивид всецело принадлежал роду-племени, был своеобразной калькой с него, до эпохи, когда мы имеем дело с индивидом. О появлении последнего мы можем говорить, в сущности, с недавней поры, хотя, конечно, процесс шел по нарастающей долгое время. Интересные подвижки на этом пути применительно уже к средневековью описал медиевист П. М. Бицилли, автор многочисленных работ по исторической и социальной психологии средневековья. Мы цитируем его по книге «Элементы средневековой культуры»: «Если бы мы стали следить за дифференциацией социальной структуры средневековья на всем протяжении периода, мы бы заметили, что… здесь в мире идей нет места мнениям, личным взглядам: для младенчески воспринимающего мир сознания идея демократии как высшего синтеза индивидуальных воль и мнений просто-напросто непостижима. Пока общественная структура проста, пока человек знает только одно свое место, пока жизнь течет в строго установленных рамках, личная и социальная сферы, можно сказать, совпадают. Все, что принадлежит социальному кругу, в который входит индивидуум, принадлежит и ему, и все, что лежит за пределами этого круга, его не касается. По мере осложнения общественных связей, по мере возрастания числа точек соприкосновения одних общественных кругов с другими постепенно нарушается эта герметическая закупоренность личности. Уже в силу того, что один круг требует от личности одного, другой – другого, личности открывается ее собственная многогранность, она начинает ощущать в себе возможности, которые могли бы быть развиты и использованы ею в новых сферах деятельности…»
48.
В Средние века нарастание сознания личной обособленности должно было происходить наиболее интенсивно. Но только при капитализме произошел качественный скачок – родовые и фамильные связи стали перекрещиваться со связями партийными, профессиональными, локальными; унаследованные традиции сталкиваются с обязательствами, налагаемыми родом занятий или партийной принадлежностью. При этом «индивидуум, становящийся пунктом столкновения нескольких сфер, начинает сознавать, что у него есть своя собственная сфера, ни с одной из социальных целиком и без остатка не совпадающая»49. Как пишет известный философ и культуролог Л. М. Баткин, «индивидуальность – это идея, в которой наиболее непосредственно выражает себя относящаяся к отдельному человеку новая экономическая и политическая реальность европейской истории»50.
Объективные предпосылки для этого возникли прежде всего в характере производства. Став промышленным, массовым, оно потребовало от человека профессионализации, которая должна была достичь определенных высот. Роль работника у конвейера придала человеку невиданную ранее значимость (мы не говорим здесь о материальном эквиваленте этой значимости).
Прибавим сюда то, что промышленная революция неотделима от процессов урбанизации. Действительно,
