В конце концов, еле-еле окончив школу, Мила облегчённо вздохнула и, сказав всем «пока-пока» исчезла почти на год из поля зрения всех родственников. А когда объявилась, то долго доказывала, что это она, потому что признать Милу в качестве представшего перед семьёй «чудовища», не только мама, но вообще здравый рассудок отказывался.
За последнюю пару лет со слов самой Милы она остепенилась. Девушка действительно приобрела более или менее человеческий облик и стала проявлять некие проблески разумности. Правда эта разумность выражалась в способности формулировать мысли и много и складно говорить, чего раньше за ней не замечалось, вот только касаясь лишь одной темы – духовности. Видимо Милу кто-то основательно поднатаскал. Чувствовался и стиль, и работа имиджмейкера.
Светлана, сидя с ней на приёме в честь юбилея мамы, выслушала целую миссионерскую проповедь о новом и истинном вероучении прихода в мир «божиих ангелов вселенских», с явлением коих на Земле начинается новая эра духовного возрождения человечества. Старшей сестре лень было спорить и поэтому она просто слушала то и дело кивая, что воспринималось младшей за одобрение и ещё больше распаляло в ней миссионерскую направленность словоблудия.
Именно поэтому, как выяснила Светлана, Мила преобразилась из непонятной «кракозябры», с вампирско-полуразлагающимся уклоном, представшая в доме после внезапной пропажи, в очень милую девушку с утончённой ангельской фигуркой. Вот только причём тут её эльфийские ушки, Светлана так и не поняла, но смотрелось это вполне изящно, только крылышек за спиной не хватало.
Тут же старшая сестра отметила про себя, что, несмотря на всю свою изящность и утончённость про выпуклую попку и идеально круглые шары грудей на хилом теле, задранные чуть ли не на подбородок, сестрёнка не забыла. Да и одежды на ней было ещё меньше, чем на маме, хотя куда уж меньше. В общем, ходила она почти голая, по мнению Светы, лишь какие-то полоски явно высокотехнологичной ткани небрежно прикрывали, скорее, делали вид, что прикрывали то, что прикрыть не могли по своим физическим параметрам.
Никто ради этого вечернего чаепития, кроме самой Светы даже не потрудился переодеться, оставаясь в том, в чём дефилировали перед гостями. Светлана, в отличие от них, скинула с себя корпоративную униформу и нашла в шкафу своей комнаты старое платье. Правда влезла в него с большим трудом. И теперь в простеньком домашнем наряде и босиком развалилась в полу-лежачем кресле гамаке с блюдцем, чашкой чая и просто отдыхала, понимая, что мамину нотацию, а то, что это будет нотация, она не сомневалась, надо спокойно пережить.
Герман в непонятном, но стильном комбинезоне, с плоскими плечами в виде погонов-аэродромов занял примерно такую же позицию. Только лицо с брутальными остро выраженными чертами было не просто безмятежно, как у старшей сестры, а вообще казалось «отсоединённым от общей сети».
И