– Где Мышь? – спрашиваю.
Попс, кажется, удивлен.
– У себя, – пожимает костлявыми плечами, мол, где же ему еще быть.
– Покажешь?
Кивает. Ему явно интересно, какое у меня дело к его приятелю, но не спрашивает. Делает знак «следуй за мной» и идет вперед.
Сразу понимаю, что Попс и Мышь живут вместе, помню, откуда появился рыжий парнишка сразу после нашего прихода. Ожидаю увидеть Мышонка, свернувшегося клубком на койке и оплакивающего материно украшение, но ошибаюсь в своем предположении – Мышонок не один. В тот момент, когда мы входим, он стоит раздетым по пояс, второй же присутствующий обматывает его поперек ребер длинным узким куском ткани на манер бинта. Хотя, скорее всего, этот материал для перевязки ни что иное как бывшая простыня.
Встречаюсь с ним взглядом. Темные волосы, темные глаза. Тонкий шрам, пересекающий левую бровь. Это лицо я хорошо помню из досье: Райан Кесседи, второй человек в банде.
– Привет, – бросает он. Не приветливо и не зло, вообще совершенно равнодушно.
– Привет, – повторяю эхом.
Повисает молчание. Умелые руки заканчивают перевязку, а то, что руки умелые, видно сразу.
– А теперь ложись, – говорит парень строго, – и несколько дней ты отсюда не выйдешь.
– Но Фред… – начинает возражать Мышонок. Стоит произнести имя Коэна, как глаза увлажняются.
– С Фредом я поговорю, – голос уверенный, и не возникает ни капли сомнения, что действительно поговорит. – А теперь живо отлеживаться.
Кесседи встает и направляется к двери, когда Мышонок снова его окликает:
– Райан!
– Чего? – останавливается и поворачивается к мальчишке.
– Хорошо, что ты успел вернуться, а то я бы…
Мышонок не договаривает, скорее всего, сам не знает, что бы он «а то».
Картинка понемногу складывает воедино. Очевидно, Кесседи отсутствовал и вернулся, как раз когда мы беседовали с Коэном.
– Спи давай, – добродушно усмехается зам Коэна. Улыбка совершенно преображает его лицо, но это длится лишь мгновение. Он вновь становится серьезным и быстро выходит, обойдя нас с Попсом, стоящих на пороге.
– Э-эээ, мне постоять на стреме? – тут же спрашивает Брэд, решив, что у меня к Мышонку какой-то личный разговор.
– Не нужно, – отказываюсь. Нам не о чем вести длительные беседы, да и вообще, по сути, не о чем говорить.
Просто подхожу и вкладываю в ладонь мальчишки тот самый крупный осколок, камня из кулона, который удалось подобрать. Глаза Мышонка вспыхивают, он хочет что-то сказать, но я качаю головой, а затем выхожу из их с Попсом жилища. Брэдли сторонится, пропуская меня, он явно ничего не понял, и хорошо.
В коридоре по-прежнему никого,