Тут засвистела и приближающаяся электричка. У станции несколько железнодорожников укладывали в сарай инструменты. Анатолий схватил ведро, в котором колыхалось ещё литра три бурой жидкости, подбежал к ним с просьбой:
– Земляки! Вот вино. Ведро отдадите вон той бабушке. Помогите погрузить моих «орлов» в электричку!
– Нет проблем! Поможем, конечно! – ответил пожилой железнодорожник.
Кое-кто из туристов смог забраться в вагон самостоятельно, остальных рабочие погрузили, как брёвна.
Когда Анатолий сдавал на базе группу Анне Петровне, та удивлённо сказала:
– Вот это ты их уработал! – и, обращаясь к туристам, спросила: – Трудный, наверное, поход был?
Шахтёры молчали, всем видом показывая, как они устали и измучились.
Анна Петровна покачала головой, потом удовлетворённо кивнула и сказала:
– Молодец, Анатолий! Вижу, можно тебе доверить группу и посложнее. Студентки мединститута. Выход через три дня. Иди, отдыхай пока!
2012 год
Приют на ручье Высокогорном
– Вот твоя группа, – сказала старший инструктор, – на сей раз девочки! Студентки мединститута. Береги их, Толик!
Девчонки выстроились шеренгой, и все: от малюсенькой, вертлявой финтифлюшки на одном фланге до двухметровой гренадёрши на другом – смотрели одинаково насмешливо. Вообще-то я не робкого десятка, но тут поёжился, словно за воротник сунули мороженое, и оно проехало между лопатками. С тоской представил себе, как я с ними весь поход – один… Но действительность превзошла самые невероятные из предположений.
Жалея девчонок, групповое снаряжение и большую часть банок тушёнки-сгущёнки сложил в свой рюкзак. И теперь пёр в гору по каменистой тропе килограмм пятьдесят, не меньше, размышляя, зачем мне это надо. У студенток рюкзаки неожиданно оказались тоже тяжёлыми. Они едва тащились, то и дело уговаривая остановиться на ночёвку или хотя бы на перекур. На уговоры я не поддавался – помнил алгуйский поход с шахтёрами.
«Чего ж они нагрузили туда, заразы? Ведь вся снаряга у меня», – гадал, уводя группу в тайгу – как можно дальше от цивилизации. Лишь изредка, в трудных местах, оглядывался. Помогать приходилось только Ленке. Большая и нескладная, она постоянно спотыкалась и падала. Я помогал ей перелазить через упавшие на тропу большие валуны, переходить по бревну ручьи. Остальные кряхтели и тормозили, но шли самостоятельно.
Вечером, когда у самого язык уже прочно прилип к плечу, повалился в траву.
Девчурки повытаскивали из рюкзаков размером с чемодан косметички, банные халаты и побежали плескаться на Казыр. В монотонную мелодию воды ворвались визги сладкого ужаса.
– Нужно назначить дежурных, пусть готовят ужин, – сказал я, всматриваясь в чистые личики под тюрбанами махровых полотенец. –