Три шага к себе…. Александр Давыдов

образует между ними хрящ. Дело истинного ноля отвергать, а не быть отвергнутым, наше дело – размыкать. До самовольного ухода своевольство ноля, даже покинувшего быстрину, видно, не простирается. Сбросило ведь дерево величайшего из моих учителей. А то, наверняка, было не просто дерево, а древо упущенных возможностей и сожаления.

      Но даже и сама мысль об уходе, уступке взаимонаправленной силе морали прошлой и будущей, для ноля недостойна. Пусть он уже высох, выжат, обвис, утерял свою быстрину, но он не позволит прошлому уйти в будущее без звука и шороха, как нож в масло. За такое предательство нулевой идеи – уже конец, – и трубы такого предателя не пробудят. Подобная гнусь для предателя-ноля слишком уж слишком великая роскошь.

      Ноль куда больше значимого страшится не-быть. Он ведь на самой границе небытия, поэтому, как никто, чувствует эту грань. Но и грань ощущает его прилегание, – она пружинит и выталкивает его, как светлое озерное зеркальце. Ноль отвержен всеми и всем, но ничто не способно его уничтожить. В вечном отвержении его всем остальным гарантия его вечности. И все же, как мучительно больно, когда предшествование и последующее с двух сторон давит в обмякшие бока, стараясь сомкнуть меня.