Топилин был серьезный и разумный молодой человек и, в отличие от большинства хипо, не внушал Тиму пренебрежительного чувства. Он делал свою работу усердно и добросовестно, но при этом не стремился лезть из кожи вон ради одобрения начальства – хоть русского, хоть немецкого. Тим знал, что семья Топилина жестоко пострадала от политики большевиков, и молодой казак искренне ненавидит все коммунистическое. Он и пошел сотрудничать с немецкой военной властью потому, что отчаялся иным образом свергнуть власть советскую. И был из таких местных, которым требовалось доказать, что немцы не желают зла приносящему пользу Рейху населению, и, как представители высшей расы, всегда готовы защищать благополучие тех, кто служит здоровому человечеству.
– Вы уверены, что арестованные рассказали все, что им было известно? – поинтересовался Тим у Топилина на немецком языке.
– Да, герр офицер, – уверенно ответил молодой казак так же по-немецки. Как он говорил ранее, его отец имел неплохое образование, знал немецкий язык и недолгое время, пока немцы занимали Ростов-на -Дону во время первой войны, служил переводчиком. Основам немецкого языка Топилин-старший научил и сыновей, в том числе Андрея, поэтому тот впоследствии хорошо успевал на уроках немецкого в советской школе.
– Вы, командир взвода, мастер производить допросы! – усмехнулся Тим, кинув взгляд на окровавленную плеть в руке Топилина. Тот тоже усмехнулся.
– Таких мелких людишек, – сказал он. – допрашивать нетрудно. Это не партизаны. Они защищают только свою шкуру. Они всё расскажут, чтобы эту шкуру с них не содрали совсем, – Топилин качнул рукой с плетью.
– Понятно, – проговорил Тим и проследовал по коридору дальше к выходу…
Когда он, покинув арестантский блок в подвале, поднялся в свой кабинет, его бодро приветствовал, встав из-за стола навытяжку, остававшийся там Зибах.
– Что случилось, Зибах? – удивился Тим такому поведению молодого секретаря.
– Ведель звонил, – доложил тот. – В квартиру вошли три человека, они в доме, за которым следим, не проживают, судя по описанию – они из тех, кто проводил там время вместе с коммунистом. Сам коммунист не появился. Женщина во дворе сказала Шмидту, что эти люди часто ходят к Юзефову, но никто из жильцов их не знает. Я доложил директору, и он отправил туда людей Циммермана с командой стрелков. Сказал, что коммунисты будут сразу отправлены в тюрьму – там мы и будем проводить все допросы.
– Отлично! – воскликнул обрадовано Тим, проходя к своему столу. Поймать, наконец-то, людей из большевистского подполья было большой удачей. Директор, значит, решил, чтобы первый допрос провела, по устоявшейся схеме, команда Циммермана, а с завтрашнего дня по этому делу