Марфа обхватила кинжал обеими руками. Ужас вселял ее голос, который становился все громче и громче, пока слова отчетливо не стали слышны всем:
Кровь от крови ты моей,
Станешь ты меня сильней,
Сердце снова застучит,
Силу древних возродит.
На последних словах она с нескрываемой яростью посмотрела на Ратибора и без колебаний вонзила кинжал себе в сердце. На поневе темного цвета заметно расползалось кровавое пятно.
Как только Марфа замертво упала рядом с телом дочери, что-то изменилось, сам воздух стал гуще и прохладнее, будто осень наступила раньше времени. Все с ужасом смотрели на происходящее, лошади месили нервно землю копытами, а из их ноздрей валил пар.
Темная дымка, словно от догорающего костра, заструилась из рукояти кинжала, поплыла по воздуху и, едва коснувшись тела Ярославы, обволокла ее с ног до головы. Кровь, сочившаяся из раны Марфы, целеустремленно прокладывала себе путь к телу дочери. Ее не впитала земля, она ручейком обходила ветки и траву и, как только коснулась руки Ярославы, растворилась в ней.
День померк. Всюду слышался крик воронов, которые слетались со всех сторон к терему и закрывали собой солнце, кружа над мертвыми женщинами.
– Это что за колдовство? – испуганно сказал один из дружинников.
Стрела из груди Ярославы выпала и откатилась. Невидимые нити окутали тело и подняли, слегка оторвав от земли. Вороны кружились все быстрее и быстрее, и вихрем подхваченная Ярослава вращалась вместе с ними. Волосы, светлые от рождения, менялись, приобретали цвет воронова крыла.
– А где князь? – крикнул кто-то.
Там, где еще недавно стоял Ратибор, место пустовало. Рыжего, что был без кольчуги, тоже след простыл. Всадники пытались удержать коней, но они дико ржали и не поддавались, будто скованные какой-то силой. Марфино заклятие действовало странным образом как на животных, так и на людей и желало оставить всех неподвижными.
– Что это такое? – Богдан еле успел увернуться, когда рядом с ним упал мертвый ворон.
Несколько дружинников побросали коней, осознав, что снова могут двигаться, и бросились в лес.
Когда дождь из мертвых воронов прекратился, Ярослава грациозно приземлилась на землю и едва заметно пошевелила рукой.
Тех, кто не успел бежать, сковал страх, и в этот раз он не давал им пошевелиться. Молчали все – лошади и даже птицы, лес замер в ожидании, внимание всех было обращено к темноволосой женщине, что стояла посреди поляны.
Ярослава открыла глаза. Грудь ее мерно вздымалась, она словно пробовала воздух на вкус. Проведя рукой по телу, она посмотрела на свои бледные руки, рассматривала пальцы на свету.
Казалось, Ярослава не понимает, как здесь оказалась, и с любопытством осмотрелась. Испуганные лица дружины, терем и мертвая Марфа. Понимание произошедшего стало догонять ее, боль и тоска отразились на лице. Преклонившись